23 заседание Верховного суда Северной Осетии по делу
Кулаева
18 августа 2005 г.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:
- Продолжаем рассмотрение уголовного дела в отношении Кулаева Нурпаши Абургашевича, обвиняемого в совершении преступлений предусмотренных статьями 209 частью 2, 205 частью 3, 30 частью 3, 206 частью 3, 105 частью 2 пунктами а, б, д, е, ж, з, 30 частью 3 статьи 105 частью 2 пунктами а, б, д, е, ж, з, 317, 222 частью 3 уголовного кодекса РФ. Прошу секретаря доложить о явке вызванных потерпевших.
Секретарь:
- На судебное заседание явились потерпевшие: Дзапарова, Кочишвили, Батагова, Павленко, Агузарова, Сидакова, Дзампаев, Бигаева, Баразгов, Тедтов, Бадзиев.
- Состав суда с Шепелем. Потерпевшая Дзапарова, у Вас есть отвод к составу суда? Вы доверяете, в таком составе, чтоб суд рассматривал это дело?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Батагова, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Павленко, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Агузарова, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Сидакова, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Дзампаев, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Бигаева, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Баразгов, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Тедтов, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Вам не трудно головной убор снять? Бадзиев, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Кочишвили, у Вас есть отвод к составу суда?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. В соответствии со статьей 268 УПК потерпевшим разъясняются их права. Выв вправе знать о предъявленном обвинении, давать показания, отказаться свидетельствовать против самого себя, участвовать в судебном разбирательстве в суде 1, 2 инстанции, поддерживать обвинение, знакомиться с протоколами судебного заседания, подавать на него свои замечания, приносить жалобы на действие и бездействие суда, обжаловать приговор, постановление, определение суда, знать о принесенных по делу жалобах и представлениях, подавать на них свои замечания. Не вправе отказываться от явки по вызову в суд, давать заведомо ложные показания или отказываться от дачи показаний. Потерпевшая Дзапарова, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Батагова, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Павленко, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Агузарова, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Сидакова, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Дзампаев, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Бигаева, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Баразгов, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Тедтов, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Бадзиев, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Кочишвили, Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Спасибо, присаживайтесь. Продолжаем рассмотрение дела, продолжаем допрос потерпевших. Дзапарова, пожалуйста. Фамилия, имя, отчество.
- Дзапарова Оксана Хасанбековна.
- Число, месяц, год рождения.
- 15 марта, 1968.
- Место жительства.
- город Беслан, ул. Октябрьская, 13, 53.
- Место работы.
- Сейчас, декретный отпуск.
- Оксана Хасанбековна, суд предупреждает Вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте суду подписку. Пожалуйста, обвинение.
Мария Семисынова, старший прокурор отдела Управления Генеральной прокуратуры РФ по Северному Кавказу:
- Оксана Хасанбековна, посмотрите на подсудимого и скажите, Вы ранее видели его где-либо?
- Нет. Я его уже видела, я его не знаю. Не видела раньше.
- Расскажите, кто из членов Вашей семьи вместе с Вами находился в заложниках?
- 1 сентября…
- Вы коротко скажите вначале, кто, а потом подробнее.
- Мы всей семьей были.
- Значит, Вы, муж и Ваши 2 детей. Да?
- Да.
- Расскажите, как это случилось. При каких обстоятельствах Вы попали в школу, и что там произошло. Пожалуйста.
- Девочку отдали в 1 класс.
- Ваша дочь, да? Как звать дочь?
- Арчегова Линда Аслановна.
- Муж Ваш Арчегов, да?
- Да.
- Еще кто вместе с Вами был.
- Сын еще. Арчегов Алибек Асланович.
- Как звать мужа.
- Арчегов Аслан Феликсович.
- Расскажите пожалуйста, что произошло, как вы были захвачены в заложники, и что происходило все эти 3 дня в здании школы?
- Ну, пришли мы в школу. Сказали нам к 9 подойти. Я когда спросила, почему, сказали, что будет жарко, и чтоб пораньше закончить линейку. Зашли мы в класс, к учительнице своей. И должны были 1 класс вывести на линейку, и мы с мужем стояли. А, еще со мной девочка была, моя соседка. Она отвела ее в садик, Санакоева Регина, она 2001 года рождения. Мать повела ее в садик, садик не работал, когда мы вышли, она мне говорит: «Она тоже хочет в школу на праздник. Я говорю: «Ну, пошли. Не хочешь со мной?» Она говорит: «Да.» И мы пошли. Мы стояли с ней, с девочкой Региной, муж и я. Стояли возле лестницы, вход в школу, и ждали, когда будут выводить первоклашек на линейку. У нашей девочки цветов не было, и я ему еще говорю: «Сходи во двор, и попроси кого-нибудь, чтоб цветы хоть купили» И он мне говорит: «Зачем? Сейчас будут выводить первоклашек. И я, - говорит, - не успею ее снять.» Вот после этих слов сразу началась стрельба. Я посмотрела, и увидела этих террористов, не знала, что это делают. Я посмотрела на это здание, где учатся первоклашки, это здание прям напротив меня. И я смотрю, оттуда, или не знаю откуда, я не видела, чтобы они выходили со стороны рельс, или что. Я увидела их сразу. Они начали стрелять. Я не поняла, что. Забежали в школу. И уже начали стрелять по окнам. И я мужу говорю, он высокий был, я говорю: «Поищи, может дети где-то здесь.» Девочку соседку я держала, не отпускала. Пока мы минуты 2 наверное, все дети в коридор забежали. Там паника невозможно было даже шаг ступить. И потом дети забегают, кричат, плачут. Стреляют в окна. Я в этой толпе увидела девочку мою, она: «Мама, мама» И мы побежали по коридору. Там уже стоял террорист, возле нас. Не знаю тоже, откуда он взялся. Мужу еще говорит: «Бегом! Ты что, не мужчина?» А там некуда было ногу мне даже поставить, так прижали. Стояли. Еще мальчика старшего надо было найти и мы побежали по коридору, не знаю, до тупика какого-то. И там со двора наши дети. Я говорю: «Алибека не видели?» Они говорят: «Он в классе сидит.» И мы пришли, там уже куча детей. Они все лежали, сидели на полу. И там мальчик тоже наш был. Зашли, сели.
- Это в каком помещении Вы сидели?
- В классе. И там тоже детей была куча уже. И мы зашли. Мальчик тоже наш там. Сидели. Стреляли в окна. Потом через какое-то время заглянул один в маске, и говорит: «Это учебная тревога. Выходите.» А я еще мужу говорю: «Ну надо же было детей так напугать вот 1 сентября.» И мы все вышли. В коридоре уже толпа людей, детей. И вход в спортзал. Завели вот оставшихся нас всех туда. Там уже были люди. Мы сели там где-то тоже в зале, под кольцами. Вот зашли в зал, там место еще было, мы сели все там. Дети, вся семья. Мужчин заставили встать, вывели их. Но они обратно зашли. Они заносили парты, блокировали дверь в спортзал, партами, стульями. Занесли какой-то железный шкаф, какой-то высокий, выше примерно этого. Террорист сам встал и на кольца вот это надевали скотчем. И муж мой ему еще говорит: «Скотч слабо держит. Завяжи, а то еще на детей упадет» Ну, они все это развесили, сами же террористы. Потом опять мужчины сели каждый возле своей семьи. Потом сказали, чтобы выкинули все телефоны, камеры. У нас камера была, он из рук у меня взял, выкинул тоже в кучу, туда. Потом обыскивали, еще телефоны. «Нам, - говорит, - передают, что кто-то из вас из зала по телефону разговаривает. Сейчас, - говорит, - расстреляем, если у кого-то найдем, 20 человек вокруг.» Ну, мужчин опять обыскали, женщин. Опять они сели. Потом они построили их в ряд. Я насчитала мужчин где-то 20. И их вывели. Я, конечно же, смотрела за своим мужем. После этого я его больше не видела.
- Вашего мужа тоже вывели.
- Всех, да. И больше я его не видела. Но потом сидели. Воду давали. Это все вы уже знаете, как, что. Женщина одна вышла с ребенком. Потом я узнала, читала в газете, что она тоже погибла. Дзампаевы. С ребенком она была и девочка. Она выходила наверное в коридор, и зашла, и плачет. И спрашиваем: «Что случилось?» Она говорит: «Наших мужчин расстреляли.» Но какая-то надежда все-таки оставалась, может не всех. Потому что заводили еще некоторых. Но потом мучения детей начались.
- Расскажите, вот как в первый день обращались с заложниками террористы.
- Ну, сидели, давали воду. Первый день давали, вечером. Потом уже в ведрах мусорных носили дети же сами, старшеклассники. Снимали свои рубашки, мочили их и кидали нам. Мальчик мой рубашку снял, кидал, и обратно давали. Выжимали в рот капли какие-то, рубашку эту сосали, чтобы воду высосать. На второй день уже кошмар начинался. Ждали, что кто-то придет. Просили Зязикова, Дзасохова, Рошаля, еще кого-то, я не помню. 4 просили, чтоб пришли.
- Они говорили, зачем они им нужны?
- Так, слухи проходили, что освободить в Чечне, забрали оттуда войска. Слух еще прошел, что оттуда никто не должен выйти, что они все смертники, пришли нас всех убить. Даже если что-то произойдет, чтоб всех убили чтоб оттуда никто живым не вышел.
- Что еще произошло во 2 день?
- На 2 день то же самое. Без воды дети, жара, в панике. Как день проходил, не знаю, время даже не спрашивали. Ждали, что правительство что-то сделает. Такое уже не первый раз, чтоб захватывали, чтоб ничего не сделали, хотя бы для детей. Говорили, что здесь для вас Норд-Оста не будет. Все должны умереть вместе с ними. 3 день без воды, дети плачут. Уже стали мочу собирать, пить. Хватали даже эту мочу, из рук бутылки. Пили, уже у них рвота и кровь из носа, все это смотреть ужасно. На 3 день, день взрыва, я не знаю, взрыв как произошел. Не знаю, я не видела. Но когда взрыв был, я думала, у меня голова отлетела. Ничего я ж не понимала. Просто видела, что дети выпрыгивают из окон. Около этой двери заблокированной вылезают. И взрыв произошел, я смотрю, у меня руки горят. Я стряхнула руки и перестали. Потом девочку взяла, выкинула через блокированную дверь, она вообще никакая была. Не понимала, спала и все. Не знаю, я ни плача не слышала, ничего, во время этих взрывов. Я 2 взрыва слышала, и больше ничего. Мальчик остался. Девочка со мной которая тоже там была тоже осталась. Потом как я узнала, ее вынес омоновец, спасли. Когда спасали детей, из зала их вынесли.
- Вы все рассказали?
- Да.
- Мы зададим Вам вопросы сейчас. Скажите пожалуйста, когда началась стрельба, Вы где были?
- У входа в школу.
- Где Вы увидели, и скольких человек этих террористов.
- Я увидела одного, который вот…
- На территории школы?
- На территории школы. Там еще здание для первоклашек, одноэтажное. Вот именно с той стороны увидела. Потом мы забежали, я ж говорю, в коридор. Минута может прошла, и рядом уже стоял другой террорист.
- Скажите, сколько вы человек видели, вот загоняли людей в помещение школы террористов?
- Вот, который в класс еще зашел. Сказал, что это учебная тревога, выходите. Одного. Там много людей было уже, дети.
- Нет, не людей, а террористов.
- Я не видела. Но примерно, когда загоняли 3.
- Скажите, какое оружие было у террористов?
- Автоматы, у шахидок были пистолеты маленькие.
- Значит, были и женщины, да?
- Да.
- Сколько видели женщин?
- 2.
- Расскажите, как они выглядели, эти женщины?
- Они были в черных платках, глаза открытые, в халатах своих черных.
- Орудие какое?
- Вот девочка моя еще сказала, как она их видела с взрывчаткой.
- Пояса были на них.
- Маленькие пистолеты на них были. У террористов были такие автоматы.
- Маски были на лицах?
- Да. У некоторых были.
- Все были в масках?
- Нет. Были с открытыми, и с масками тоже.
- Какая форма одежды была на них?
- Черные футболки были, спортивные костюмы были, камуфляжная форма тоже была.
- Вы сказали, что вы побежали по коридору. А в какую сторону вы бежали по коридору, где встретились с террористом.
- Мы забежали в коридор, и мы далеко не ушли. Там в окна стреляли.
- Но вы бежали от спортивного зала?
- Нет. Мы зашли пока в коридор и стояли там возле стены. Мы никуда пока не бежали.
- Вот где Вы встретили террориста в коридоре?
- Там же.
- Возле какого помещения?
- Возле стены, прямо возле нас. Я не знаю, как он там оказался. Окна были закрыты возле нас, и в них стреляли снаружи. Они падали внутрь.
- Вы 1 боевика видели в коридоре?
- Да.
- Скажите пожалуйста, Вы видели, чтобы кого-то из заложников, мужчин, застрелили в зале?
- Нет. Я не видела. Когда я пришла, там уже был убитый мужчина. Но при мне этого не было.
- Вам известно, за что его убили?
- Нет. Среди нас, когда я пришла туда, мы зашли, в спортзал загнали, там еще мужчина молодой тоже лежал. И у него наверное в плечо было ранение. Потому что, его забрали, лужа крови была. И мальчики сняли с себя рубашки, чтобы вытереть кровь, и на его место, места же не было, сесть. Я тоже с девочки сняла фартук ее первый, и кинула, чтобы собрали эту кровь.
- Скажите, сколько человек, вместе с Вашим мужем, не вернулись в зал?
- Я не знаю. Но мало, совсем мало.
- Мало вернулось?
- Да. Их обратно же выводили.
- Скажите пожалуйста, вот они говорили, что все они смертники. Это кто говорил?
- Террористы.
- Все говорили?
- Нет, всех откуда я знала.
- Или кто-то официально объявлял, или как?
- Да. Говорили. Ну, проходили и говорили, что никто не выйдет, наши дети проститутки. Вот еще маленькие, еще ничего не понимают, вырастут, такие же будут, наркоманы, шлюхи.
- Никто не выйдет оттуда, из зала?
- Да.
- Это высказывание, что они смертники, что из зала никто не выйдет, вы как воспринимали это?
- Что это уже все.
- Как угрозу?
- Да. Да я уже не хотела там сидеть. Я хотела, чтоб скорее все кончилось. Мне надоело все это. Дети, вот когда плачут, говорят: «Мама, я умираю, я хочу воды», - а ты не можешь им ничего дать, боишься вот таких, к детям, которые пришли.
- Скажите, вы из зала спортивного выходили в какие-либо другие помещения?
- Я выходила в зал тренажерный. Ночью, а утром нас оттуда вывели.
- В тренажерном зале Вы не видели оружие, чтобы навалом где-то лежало?
- - Нет. Было темно. Нет. Свет был, но там не было ничего.
- Скажите пожалуйста, Вы находились в зале. Что взорвалось, можете сказать?
- Я не знаю. Я ничего не помню. Я даже плач не слышала.
- А в каком месте, относительно Вашего расположения?
- Вот двери, вот рядом, около двери.
- При входе в зал, да?
- Нет, где дверь во двор, в спортзал. И метра 2 от этой двери.
- То есть, посередине зала был взрыв.
- С краю, рядом с проводами. Я сидела раньше под окнами, потом я на 3 день хотела детей вывести, хоть, не знаю, воду не давали, я хотела их вывести в коридор хотя бы, воздухом там подышать. Потому что там вообще воздуха не было, дышать невозможно было. И они заходили, говорили, что уже дети, которые там рядом с коридором сидели, они выскакивали, и они уже никому не разрешали. И я вот осталась там сидеть. Заходили, начинали стрелять: «Садитесь по местам» И я где стояла, села, и осталась там.
- Ваши дети все эти 3 дня находились при Вас?
- Да.
- Вы сказали, что после первого взрыва Вы увидели, что дети побежали, и Вы выбросили девочку. Вы имели ввиду свою девочку?
- Свою, да.
- А вот эту, соседскую, которая была при Вас.
- Соседка, девочка, она на 3 день утром она просила воду и кричала: «Скажи дядям, чтоб они мне воду дали» И со мной еще сидела моя соседка, 8-классница, девочка. Я пока свою вот к себе потянула, новорожденный ребенок можно сказать, она вообще ничего не могла. Сын так хоть держался. Соседка уже пошла в сторону, она видела, куда выводят детей, она их сама в первый день выводила, заводила в душевую. И там вот возле душевой стояла шахидка. Я их сводила туда, и когда выходила, шахидке говорю: «Можно детям воды дать?» Она помахала головой, и я им дала воду. И она уже знала вход туда. И пошла, ее сопроводила. И вот врач, которая выводила детей, завела ее туда, и она вышла. И вот возле этих дверей сидела еще одна моя соседка, девочка тоже, школьница. И она с 3 дня осталась там, возле нее. Потому что взрослым уже нельзя было вставать, они не разрешали нам, только дети. И эта соседка говорит: «Оставь ее. Я сейчас туда пойду, я ее к себе заберу.» Вот вход в коридор, там сквозняк, воздух хороший был. Я вот вышла, детям говорю: «Подышите хоть с этого сквозняка.» Они заходили и не разрешали больше в коридор выходить. Я девочку, думаю, хоть воздух, она не плачет, сидела спокойно. И не могла до нее уже дойти. Я вот тогда осталась, где взрывы произошли, вот на этом месте.
- Скажите пожалуйста, Вы получили какие-либо ранения?
- Да. У меня были ожоги. У девочки тоже ожоги, 25% тела.
- У Вашей дочери.
- Да. У сына тоже незначительные. Он больше меня видел. И эта девочка, которая осталась среди мертвых, среди этих трупов. Он и она вообще, психика наверное у них до конца.
- Скажите, вот за эти 3 дня, Вы все таки выходили, говорите воды попить, находились в тренажерном зале, опять возвращались в спортивный зал. За эти 3 дня Вы Кулаева видели?
- Нет. Я его не видела. Может в маске был. Я не помню.
- Что-либо Вам известно о его действиях в отношении заложников?
- Нет.
- Вот Вы потом между собой общались.
- Нет.
- Скажите пожалуйста. Вот Вы держите портрет, это Вашего мужа?
- Да. Моего мужа.
- Я не имею вопросов.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Вы говорите, получили ожоги вы и Ваши дети. А при каких обстоятельствах, когда это?
- Вот, когда взрыв произошел. Во время взрыва. Я не знаю, что это было.
- Вот Вы говорите, на руках загорелось. Что-то упало, или от взрыва.
- Я хотела привстать, и взрыв, и я упала обратно. Но это легко сказано, взрыв. Я вообще думала, что плита какая-то у меня на голову упала, взрыв вот такой. Я упала, и опять второй раз такой же взрыв. Я смотрю, у меня руки горят. Я вообще не слышала. У меня контузия была. Я вообще неслышала ничего, ни плача. Сын мне говорил, что я ему говорю: «Держи меня за платье.» Девочка же на руках была. Я ее на руки, через эти парты, она упала там на землю. Я сама через парты тоже вылезла.
- После взрыва через какое время примерно Вы вышли оттуда?
- Вот, второй взрыв. Я посмотрела, вижу, что Деи выпрыгивают. Потом мне мальчик мой говорит. И вот кто эту вот держал, как сказать, взрывное устройство, они тоже рядом с нами. Они менялись же друг с другом. Сын сидел, он мне потом говорит: «Когда ты вылезала через это, он сказал, что ложитесь, сейчас стрелять буду» А я такого ничего уже не слышала.
- А когда пожар произошел?
- Я не была уже при пожаре. Я не видела. Я ж говорю, вообще ничего уже не слышала.
- Еще скажите, террористы, Вы слышали какие-то условия, которые они выдвигали. В связи с чем они захватили заложников?
- Вот говорили…
- Вы лично слышали или нет?
- Да. Говорили, чтоб освободили в Чечне, войска вывели.
- Других условий Вы не слышали?
- Нет.
- А слышали, когда по телефону разговаривали.
- Если мне память не изменяет, они говорили еще, чтоб из Грузии тоже вывели войска. По-моему, тоже было.
- Вам фотографии убитых террористов показывали?
- Показывали, да.
- Вы опознали кого-то.
- Я никого там не опознала. Если б вот нормальные фотографии, я бы опознала.
- А вот того, однорукого брата Кулаева.
- Однорукого я не видела. А вот, нормальное лицо у него было в убитом состоянии, и рука у него перевязанная была. Вот я его узнала.
- А Полковника видели Вы, командира.
- Я вот недавно в Интернете видела, и я его узнала, да. Он заходил же, он без маски, без ничего.
- Вы слышали его разговоры, требования какие-то?
- Нет.
- А Ходов вот.
- Он да, бегал. Видно было, что его приказы тоже выполнялись. Он там кем-то был, наверное.
- Он нервный, да?
- Да.
Аслан Черчесов, заместитель генпрокурора РСО-Алания:
- Скажите пожалуйста, дети какого возраста?
- 7 и 11.
- Какого года рождения.
- Сейчас мальчику 11, девочке 7.
- Насчет его вызова в суд.
- Не знаю, он вроде бы говорит, рассказывает. Не знаю. У меня еще после всего этого мальчик родился. В декретном отпуске из-за него я сижу.
- Так его вызывать или нет?
- Не знаю. Я его спрошу, если захочет.
Ш:
- Ваша позиция прежде всего. Учитывая его состояние.
- Нормальное. Ну, можно, да. Может он сказать что-то.
Сослан Кочиев:
- Оксана Хасанбековна, в первый день Вы слышали о том, что детей будут выпускать.
- Насчет отпускать, я не слышала. Но вот составляли списки детей, первоклашек, до 11 класса, я просто подумала, они точное количество хотят. Просто, сколько в зале детей.
- А для чего это им понадобилось?
- Не знаю. Чтобы наверное устрашать. Вот столько-то людей. Они, когда в первый день сказали: «Ваше правительство, вы не нужны им. Вас передают, что вас 354 человека. Вы никому не нужны.» а потом…
- А Вы помните, в связи с этим они проводили какую-то видео съемку.
- Вот видеосъемку, я потом кассету смотрела, я сама себя видела, что я с девочками, со своими прохожу. Вот это везде показывали. Я даже не видела, когда они это снимали. И рядом телевизор еще был, и вот соседка моя, 7-классница, она мне говорит, мы сидели, рядом телевизор, и она говорит: «Посмотри, мы в телевизоре.» Я посмотрела, я говорю: «Не смотри туда, отвернись.» я не видела, чтобы они встали, снимали.
- А отношение к вам после того, как передали по телевизору, что вас 354, как-то изменилось отношение боевиков.
- Ну, вот говорили же, что никому вы не нужны, ваше правительство вас недооценивает, сколько тут людей. Мы конечно начали возмущаться там, в зале. И еще, по-моему это тоже Ходов был, ходил и говорил.
- Оксана Хасанбековна, а по поведению боевиков вообще что Вы можете сказать? Они стремились к переговорам?
- Да. Они хотели, чтоб к ним пришли, кого они вызывали.
- Вы сказали, что они часто употребляли фразу, что мы смертники. Как Вы считаете, если бы велись переговоры, вывели войска…
- Может бы первоклашек вывели оттуда даже. Я не знаю, может бы детей до 7 лет вывели оттуда.
- То есть, если бы исполнили их требования.
- Да. Но мы ждали, понимаете, мы ждали их, как воздуха. Кого они хотели, пришли бы хоть один. Но после говорили, что Рошаль хотел к ним прийти.. а, и когда по сотовому они говорили, что тишина, мы разговариваем с ними. И вот слова террориста: «Нам здесь медики не нужны. У нас тут больных нет, у нас раненых нет. Нам нужны те, кого мы вызываем.»
- А именно вот по поводу переговоров. Если бы исполнили их требования, они бы все равно себя взорвали?
- Не знаю я.
Мария Семисынова, старший прокурор отдела Управления Генеральной прокуратуры РФ по Северному Кавказу:
- Это к боевикам вопрос.
- Я откуда знаю.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Боевикам вопрос задайте.
- Откуда я знаю, они бы отпустили или нет. Но вот Аушев вывел маленьких детей.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:
- Кулаева спросите об этом.
- А что, до 7 лет не дети?
- Спросите Кулаева. Почему Вы Кулаеву не задаете этого вопроса? Я не думаю, что Полковник с Дзапаровой обсуждал свои планы, что они будут делать.
Сослан Кочиев:
- Обвинение уточнило, что боевики на смерть шли.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Это она сказала об этом.
- Ну, по Вашим вопросам. Я хочу уточнить. Второй день Вы помните?
- Нам сказали, что сейчас зайдет Аушев. Но я его не видела. Я сидела в одном конце зала. Это вообще было. Я с детьми вот как-то отвлеклась. Я его не видела.
- Но, Вы знали, что…
- Да. Они сказали, что зайдет.
- И что-то изменилось после его ухода?
- После его ухода, если воду давали, после его ухода вообще перестали давать. «Мы, - говорит, - знаем, из-за чего вы туда идете. Пить воду. Воду, - говорит, - отравили. И все, пить нельзя.»
- Спасибо. Нет вопросов.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:
- У потерпевших есть вопросы?
- Дудиева. Скажи пожалуйста, ты когда находилась в зале была беременна?
- Да.
- После этого ты родила мальчика. Он признан потерпевшим?
- Нет, он не признан.
- Мы хотели бы обратиться к суду, к представителям прокуратуры. Чтобы тех, кто родился после теракта, но находился в зале, признали потерпевшими. Мы хотим, чтобы государство проявило заботу об этих детях уже сейчас. Можно обратиться к суду? Тогда вот, ходатайство.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Такое обращение есть в прокуратуру. И мы его рассмотрим, и, я думаю, что вопрос решим.
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- Вопросы пусть задают.
Голоса из зала:
- Когда прогремел взрыв, начала прям кожа у тебя гореть?
- Да. У меня руки стали гореть.
- Сами по себе?
- Да, сами по себе.
- Прокурору можно задать вопрос?
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Нет.
- Просто интересно, от взрыва какого устройства начинает гореть кожа.
- Прокурору вопросы не задают.
- Мне интересно узнать. От взрыва какого устройства начинает гореть человек?!
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- Суд будет исследовать.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Эксперты будут здесь, в зале. Им зададите этот вопрос.
- Но Шепель же работал с экспертами. Пусть объяснит.
- Шепель не работал с экспертами.
- Он делал заявления во всеуслышание, что применялись огнеметы, но от них не горит ничего. Так же было? Вот человек говорит, что она горела заживо. От чего?
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- От взрыва. Она же пояснила.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- У Вас вопрос есть к потерпевшей?
- Я задала.
- Спасибо, присаживайтесь. У кого еще есть вопросы к потерпевшей.
- Ты говорила, что террористы вам говорили, что вы умрете, что вы обречены, вы такие-сякие. Вы думали, что вы умрете. Но вы надеялись, была у вас надежда, что вы выйдете оттуда?
- Да, была. Конечно была.
- Вот после того, что произошло. Как ты чувствуешь, вас спасали или не спасали? Штаб работал по спасению заложников или нет?
- После взрывов я говорю, это да. Потому что детей выносили уже омоновцы сами. А до этого, что было, я не знаю. До взрывов я не знаю.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Не надо выкрикивать из зала! Дудиева!
- До взрыва, я не знаю, пытались спасать нас, нет. Но после взрыва, я точно знаю, если бы не спасали, то бы не спасли некоторых людей, которые еще остались.
- Есть вопросы еще? Подсудимый?
- Нет.
- Адвокат?
- Нет.
- Оксана, Вы хотите спросить подсудимого?
- Да. Хочу. Вот мужчин вывели. Посмотри на него. Ты его помнишь? Скажет опять, нет
Нурпаша Кулаев:
- Там много было мужчин.
- Ну, всех мужчин вывели, посадили в кучу. Потом, говорят, выводили по одному. Ты его точно бы запомнил, его нельзя было не запомнить, метр 90 ростом.
- Я не знаю его, видел, не видел.
- Ну, конечно, я знаю, что ты его не знаешь. Но из-за чего вы убили его, вот скажи мне.
- Я не знаю, из-за чего удили. То, что я слышал, Полковник постоянно говорил по телефону: «За 1 убитого 20 или 50 человек убьем.»
- Там что, кого убили? Из-за чего вы их убивали. Первый день, вот, вывели, сразу убили. Вот например, Аслана.
- Он сказал: «У меня 1 убитый, 2 раненых. Я еще 20 человек не убил. Наглеете или что» Там по телефону сказал он, не знаю, или что. Почему их убивали, не знаю.
- Они с вами в рукопашную пошли? Вы их боялись даже безоружных, убивали из-за этого.
- Я не знаю, почему.
- Да конечно не знаешь! Знаешь ты все прекрасно. Просто говоришь, что не знаешь. Тебе вот сказали, говорить вот это, и ты вот это и твердишь. Я желаю тебе, чтоб как моя девочка, не понимает первоклассница, за что убили отца. Вот тебя тоже так же, чтоб вспоминали твои дети, и говорили: «Мама, я давно не была на кладбище у папы, пойдем к нему.» Чтоб к тебе тоже так же приходили. У меня есть 7-месячный сын, он уже знает, где его отец. Я показываю ему, говорю: «Где папа?» Он поворачивается, и смотрит на вот эту вот фотографию и тянет свои руки. Чтоб твои дети тоже испытали то, что мои. Он хотел этого ребенка больше всех, наверное. Мы ходили в школу, он говорил старшему: «Алан, тебе надо маме помогать.» Из-за того, что я была в положении. Вот скажи, из-за чего их убивали, мужчин. Я не знаю, из-за чего. Они безоружные, посадили бы каждого по классу, ждали бы какого-то решения. Что они вам сделали? Пришли, даже не поняли из-за чего туда пришли.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Присаживайтесь, Оксана. Батагова. Фамилия, имя, отчество.
- Батагова Рима Биштовна.
- Число, месяц, год рождения.
- 45 года.
- Число, месяц.
- Месяц май, 9 мая.
- Место жительства.
- Беслан.
- Улица.
- Октябрьская, 26.
- Место работы.
- гор газе работаю.
- В бесланском горгазе?
- В горгазе я работаю сторожем.
- В бесланском гор газе?
- Беслан.
- Рима Биштовна, суд предупреждает Вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте подписку суду. Пожалуйста.
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- Скажите пожалуйста, Батагова, посмотрите на подсудимого и скажите, Вы его видели раньше?
- А я там не была.
- Вы потерпевшей признаны в связи причинения ущерба Вам?
- Да.
- Скажите, что было повреждено в результате вот этого нападения?
- В огороде, они же выносили убитых и раненых. И снимали заборы.
- Вот, где Вы проживаете, от школы далеко это?
- Нет.
- На каком расстоянии примерно?
- Ну, через огород.
- Адрес Ваш какой?
- Октябрьская, 26.
- Скажите, что было повреждено в результате вот этого нападения?
- Ну, этот забор убрали. Там натоптали огород.
- А забор какой? Деревянный, металлический?
- С обеих сторон, со стороны корпуса убрали забор. Там сетка была.
- И говорите, вытоптали Ваш огород.
- Да.
- Какая сумма ущерба причинена Вам?
- На 5 тысяч.
- Вам возмещена эта сумма?
- Да.
- Понятно. Нет вопросов к ней.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- У потерпевших есть вопросы к Батаговой?
- Нет.
- Подсудимый?
- Нет.
- У адвоката?
- Нет.
- Присаживайтесь. Павленко. Фамилия, имя, отчество.
- Павленко Ольга Анатольевна.
- Число, месяц, год рождения.
- 16 сентября 1974 года.
- Место жительства.
- Город Беслан, Железнодорожный дом, 37.
- Место работы.
- Затеречное УВД ПВС.
- Ольга Анатольевна, Вы предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте подписку суду. Пожалуйста.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Ольга Анатольевна, вот по событиям 1-3 сентября. Вы не были в школе, да?
- Нет.
- Расскажите, что вам известно. Ваша мама там была. Да?
- Да. Мама повела моего сына в школу.
- На 1 сентября.
- Да.
- Ну, что Вам было известно. Когда случилась эта беда.
- ничего. Как и все, сидела у Дворца культуры.
- Где Вы находились в этот период времени. С 1 по 3.
- Около школы.
- Сын получил телесные повреждения?
- У него лопнула барабанная перепонка. Потом как-то самопроизвольно, в санатории проверяли, зажила. И осколок в ноге был.
- Сколько ему лет?
- 9 будет 21 августа.
- 2 класс.
- 3.
- Он рассказывал вам о ситуации. Где он находился.
- Он вообще-то не хочет вообще об этом разговаривать. Единственное он сказал, что бабушка его закрыла собой.
- Когда был взрыв, да?
- Да.
- Он говорил, где он находился?
- Нет. А потом он ее будил, и не мог разбудить.
- А как он освободился, он рассказывал?
- а потом сам вылез из окна.
- А мать Вы уже позже обнаружили.
- В морге, да.
- То есть, вам о событиях не известно.
- Что было внутри, нет.
- Нет вопросов.
Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:
- Данные сына назовите, пожалуйста.
- Павленко Роман Геннадьевич, 96 года.
- Насчет его допроса в суде, каково Ваше мнение.
- Его допроса? Он практически не разговаривает, так, чтобы что-то рассказать.
- То есть, необходимости его вызова нет.
- Нет. Он не будет говорить.
- Спасибо. Нет вопросов.
Сослан Кочиев:
- Ольга Анатольевна, эти 3 дня, Вы можете поподробнее рассказать. Где Вы находились?
- Поподробнее. У меня есть там друзья, Дигуровы, вот мы около их дома, около школы, там и находились.
- А об официальных заявлениях властей о количестве заложников что Вы можете сказать?
- Ничего. Власти заявляли, что 300 человек. Вот, как сейчас выступала, вот так и мы слышали.
- Вы с ними соглашались?
- Нет. В нашей школе такого не может быть. Потому что школа самая престижная в Беслане, и семьи большие, друзей у всех много.
- Что-нибудь пытались Вы делать, чтоб переубедить представителей властей, которые говорили о 354 человек.
- а кого переубедить?
- Не знаю. Кто говорил 354 человека.
- Это официально по радио, или где, услышала, не помню.
- На протяжении этих 3 дней Вы видели, как стреляли по.
- По-моему только уже 3. Нет.
- А на 3 день Вы по школе, видели, как стреляли?
- Да.
- а из какого орудия стреляли?
- Я не знаю. Не разбираюсь.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- У потерпевших есть вопросы?
- Нет.
- Подсудимый?
- Нет.
- У адвоката?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь. Агузарова. Фамилия, имя, отчество.
- Агузарова Вера Магометовна.
- Число, месяц, год рождения. Тедтов, я Вам замечание делаю. Вы меня поняли? Я пока председательствующий по делу, и делаю Вам замечание.
- За что?
- За ваши разговоры.
- Число, месяц, год рождения.
- 6 августа 1925 года, село Эльхотово, Кировский район, место рождения.
- Место жительства.
- город Беслан, ул. Октябрьская, 30, кв. 3.
- Место работы.
- пенсионерка.
- Вера Магометовна, Вы предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте подписку суду. Пожалуйста.
- Вера Магометовна, вы в заложниках не находились.
-Нет.
- Вы признаны потерпевшей в связи с тем, что вам имущественный вред причинен?
- Я живу от этой школе буквально 70 метров. Между нами 5-этажный дом, жилой. В то утро, 1 сентября, я прошла через этот двор примерно в 9 часов. Я беру там молоко, через 2 дома от этой школы, каждый день. Проходя, я видела, сколько там было детей, какие они были, учителей. Я их не считала, но вот зрительно. Дети такие красивые были, такие нарядные, с шарами, с цветами. Любо было смотреть. И навстречу мне шел бывший директор школы Сабанов Татаркан Габулеевич, он там погиб. Я говорю: «Тааркан Габулеевич, - мы в хороших отношениях, и по соседству живем, и я говорю, - если бы я Вам лет 15 назад сказала, что наши осетинки будут рожать вот таких красивых детей.» «Правда, правда. Какие эти дети прекрасные. Какие они, я не знаю с чем их сравнить.»
- Ну, понятно. Вы восхищались.
- Восхищались. Я прошла, взяла молоко, обратно вернулась, и доходя до школы, навстречу мне шла машина. Военная, грузовая, большая машина, накрытая брезентом. Можно, я посмотрю близко, я близорукая, еще раз на него. Можно, да? Ну ка, посмотри на меня хорошо, вблизи. Я его видела. Пусть мне Бог простит, если я ошибаюсь, но он спрыгнул с этой машины. Мы уже подходили. Вот так навстречу шли друг к другу уже к воротам. Их машина шла со стороны переезда. А я шла с этой стороны, друг другу навстречу. Спрыгнул, в спортивной форме, темно-синем костюме спортивном, выпрыгнул, и там забор железный. Школа, ограждение. И вот он встал, и вот так, бегает, бегает, бегает, и один уже до середины дошел, до середины школы. Вот здания школы. И за ним спрыгнул в камуфляжной форме другой. Тоже он был, как сейчас, чистенький такой, а он был с бородой. И, если я не права, пусть мне Бог простит, но мне кажется, все таки это ты был. И показывает вот так рукой. Или не началось, хотел сказать, или спрячься, или что, не знаю. Подхожу к воротам, и стоит девушка Дудиева, милицейский работник. В детской комнате, или кто там, но она дежурная была там. Рядом с ней стоял Богомолов, работник отдела милиции. Между собой разговаривали, я Богомолова не видела, поздоровалась, и пошла дальше. Директор школы, Цалиева Лидия Александровна, мне говорит: «Дай, хоть молоко попью.» Я говорю: «Пожалуйста.» Пошутили так, и я пошла дальше домой. Не успела пройти вот эти 70 метров, уже началась стрельба. Я думаю, ничего себе. А дети были и грудные, были всякие. Я говорю. Зачем детей пугать. Зашла в дом, положила молоко, и слышу детский плач. Кричат: «Бородатые зашли в школу!» Я выскочила, и говорю: «Дети, что случилось?» «Там бандиты заняли школу.»Бегом тогда в милицию. А милиция рядом с нами, между нами забор. И все они помчались. И стреляют в воздух. Тогда стали загонять уже в спортзал родителей, детей. Шум, гам. Я набрала 02, они говорят: «К нам дети прибежали уже, знаем.»
- Но Вы дозвонились до милиции?
- Дозвонилась. Они уже знали, дети прибежали. Я им говорю: «Бегите туда.» А дети бежали в разные стороны, вот как им удавалось, так. Вышла, и до пол дороги дошла, и смотрю, уже бежит женщина, она выступала, она была свидетелем, Сабанова, и кричит: «Мои дети там» У нее тапок упал, в одной руке держит тапочек комнатный: «Мои дети там. Пустите меня туда.» в это время, как его назвать, бандит разговаривал с другой соседской девчонкой, Пхалаговой Ирой. И Ира отказывалась, не хотела. А когда он повернулся к ней, она шмыг, и забежала в дом и закрылась.
- Это вчера допрашивали.
- Я видела по телевизору. Вот смотрю с первых же дней ваше заседание, и почему-то вот на него у меня падает подозрение. Что вот этот, в спортивном костюме, был он. Можно, я спрошу его, он был или нет?
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Подождите, я Вам дам возможность.
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- Вера Магометовна, мы Вам зададим вначале вопросы, вы на них ответите, а потом Вам суд разрешит.
- Пожалуйста, что я знаю, я все честно.
- Вера Магометовна, в Вашем присутствии сколько человек спрыгнуло с машины?
- 1 в камуфляжной форме, и вот он, если это он, в спортивной форме. 2 я видела. Но вот по возрасту, по телосложению…
- Скажите, Вера Магометовна, после того, как эти 2 спрыгнули машина остановилась?
- Машина стояла посередине дороги. А как до школы дошла, там столб стоит бетонный, они возле нее, там живут рядом со школой Кадиевы, затем Гутиевы.
- машина там остановилась, понятно.
- остановилась.
- Скажите, Вы утверждаете, что узнаете в нем Кулаева.
- Если я ошибаюсь, но его я не точно.
- Оружие было у него?
- Ничего не было. Он был в спортивной форме и вот так. За прутья хватался, и вот так бежит, бежит, бежит. И дошел до середины школы. А потом я зашла во двор, и больше ничего я не видела. Но точно, это была та машина, на которой они приехали.
- Скажите, так он что-то высматривал во дворе?
- высматривал.
- Как Вы считаете, почему он так бежал?
- Я сперва подумала, еще кому-то говорю из учителей, я не помню, ну, круг там был, со всеми мы в хороших отношениях, рядом живем все. Я говорю: «Ничего себе, даже военные пришли вас охранять.» А почему это я сказала. За несколько дней, до начала этого, милиция…
- Вера Магометовна, давайте мы закончим вот с этими 2. а у второго, который был в камуфляжной форме, вы видели оружие?
- Не видела. Оружие я не видела.
- Скажите пожалуйста, вот этим нападением какой ущерб Вам причинен? Что было сломано, что побито. Что сожжено, вот об этом расскажите.
- Спросите лучше, что не побито. Моя квартира, через мою квартиру только можно было на школьную улицу перебраться. Потому что сверху стояли снайпера, и они стреляли. Кошка пробежала, и вверх ногами, вот так.
- Снайпера, где вы говорите стояли?
- На крыше школы. И им все это видно. Вот через дорогу 5-этажный дом, все окна были побитые се. И когда дети убежали, первый взрыв, дети уже стали убегать. А потом второй. Гам, шум, там такая стрельба, пули вот так летели. И я выбежала, у нас там забор такой, хотели ворота поставить, но не успели. И забор, милицейские работники, военные, ополченцы, все через нашу квартиру проходили.
- Вера Магометовна, скажите, на каком этаже Ваша квартира?
- На 1 этаже.
- Что было повреждено в ней?
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- когда обстреляли квартиру?
- Я Вам говорю, спросите лучше, что не повреждено. И стол, и телевизор, и детская коляска, и пожар дети наделала.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Давайте, мы лучше сумму выясним.
- На какую сумму7
- И самое большое. Мой муж, когда дети выбежали, все кричали: «Дети, спрячетесь за 5-этажный дом.» Потому что школа 2-этажная, а между нами дом, это 5-этажка. Так что они могли свободно спрятаться там. Выбежала,и вот так встала, стреляли в меня.
- Сумма ущерба какая?
- Знаю. Оценили имущество на 65 тысяч. А мне следователи говорили, что строение. Там 100 с лишним тысяч. Я Вам дам, есть у меня.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Хорошо, не надо. Спасибо.
- а самое главное, парализовало моего мужа. Ни ног, ни рук. Он воду не может вот так взять стакан вот такой и выпить.
- скажите, Вам возмещен этот ущерб?
- Ничего мне не возмещен. Еще один важный чиновник мне говорит, я говорю: «Ну, помогите нам.» Ему дали 1 группу, вот инвалидность сейчас, участник войны он, был 2 группы.
- После вот этого случая, да?
- Во время теракта дети были у нас. Мы им оказывали помощь. Перевязывали, у нас госпиталь был, от нас их отправляли в больницу, и в город, и в Нальчик, и в разные концы. А санитарная машина вот так приходила, уходила. Он насмотрелся. Одна маленькая девочка повисла на нем: «Дедуля, я жить хочу. Спаси меня пожалуйста.», вот так. И он до этого за несколько месяцев перенес инсульт.
- Вера Магометовна, вам ущерб не возместили?
- Ничего не возместили. Даже мне сказал один чиновник: «А кто Вас просил, чтоб Вы выбежала. Вы же знали, что вас могли убить»
- Это кто? Фамилию назовите.
- Не скажу.
- Почему не надо? Скажите.
- Не скажу.
- Так что вы видели несколько дней назад до нападения?
- А, до нападения! Милиция охраняла здание свое. С той стороны поставили, и с той стороны улицы. Вот к подъезду к этому, в общем в том числе и наши дома охранялись. А тут почему-то охрану сняли. Вот что хотела сказать. Детей спасли многих. Спасибо, родители нам очень благодарны. Если даже мы умрем с мужем, мы уже свое прожили. А вот то, что детей спасли, вот пожалуйста, если хотите, я Вам дам почитать.
- Хорошо. Потом почитаю. Потом отдадите. В перерыве отдадите. Есть вопросы у Вас еще?
- Я хотела…
- Сейчас спросите. Подождите, Вера Магометовна. У потерпевших есть вопросы?
- Нет.
- Подсудимый?
- Нет.
- У адвоката?
- Есть. Уточните пожалуйста, Вера Магометовна, может это он, или это точно он?
- Как только первое заседание началось. Вот с тех пор я мучаюсь. И вот потому я попросила сейчас подойти ближе. На такое расстоянии, что лица не рассмотришь. Еще я без очков была. Близорукая. Но почему-то мне кажется, что это он. Вот такой же чистенький в спортивной форме. Если благородное что-то есть у него, он скажет сам.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Скажет, скажет. Сейчас, подождите.
- Благородства не было у них. У таких людей не бывает благородства.
- Есть вопросы у Вас еще?
- Скажите пожалуйста, у Вас зрение какое?
- Минус 8.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Скажите пожалуйста, то, что Вы видели, эту машину, людей в камуфляже, у Вас никаких подозрений не вызвало?
- Даже я сказала, милицеские и учителя стояли. Я говорю: «Ничего себе. Что-то вас охраняют военные.»
- Это Вы кому сказали?
- учителям, вот знакомым там. И милиционер, вот эта Дудиева тоже была. И я говорю: «Сейчас здесь в камуфляжной форме. Он офицер или генерал. Не поймешь кто. А еще, - говорю,- вот видите, как охраняют вас.»
- Хорошо, понятно.
Голоса из зала:
- Можно вопрос ей?
- Нет. Да. Можно.
- Я Вас уважаю, можно вас спросить. Вот пожилой человек, вы в очках видели эту машину? А Лида не видела ее?
- нет. Лида была с той стороны, а я с этой.
- Она не видела?
- Нет, нет, нет. Еще что могу Вам сказать, если можно, я еще пару слов скажу. У меня козлят были, и стригли постоянно траву во дворе. И вот я по процессу, слушаю хорошо этот процесс, и вроде бы работали там ингуши, кто-то, что-то. Ничего подобного. Я всех знаю на лицо. Завхоз с сыновьями, там этот живет, во дворе, Зарема с сыном, Михайлов, вот учитель со своим сыном. Вот они, погиб он, вот они там работали все время. Я каждое утро их видела.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Хорошо. Вы хотели спросить подсудимого. Пожалуйста, спрашивайте.
- Так пожалуйста, скажите, это Вы или нет?
Нурпаша Кулаев:
- нет. Я последний выпрыгнул оттуда. Из машины последний выпрыгнул.
- Присаживайтесь. Спасибо.
- пожалуйста.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Вопрос можно ему?
- Да, пожалуйста.
- Кулаев, скажите, вот был такой случай, что перед тем, как всех высадить, кто-то в разведку пошел. Так было, когда машина остановилась. Смотрел кто-то сколько во дворе учителей, детей. Это было?
Нурпаша Кулаев:
- Я не видел. Никто из машины не вышел.
- Ты где сидел в машине?
- в кузове сидел.
- Нет, где примерно?
- Рядом с кабиной сидел.
- Ближе к концу, да?
- Да.
- но выпрыгнул кто-то из машины?
- Из машины, когда я прыгал, уже все выпрыгнули. А до этого я не видел, кто прыгал.
- Была ли разведка, не была, не знаешь, да?
- Я не видел, не знаю.
- Нет вопросов.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Что, неужели это не видно. Когда из машины кто-то выпрыгивает. Что значит, я не знаю? Или была, или не была. Если из машины кто-то выпрыгивает, это машина же, это не поезд.
Нурпаша Кулаев:
- Из машины, я знаю ГАЗ-66, из кузова никто не выпрыгнул. Там в машине с участковым они были, я не знаю, оттуда они пошли или нет. Я их не видел.
- Хорошо. Сидакова. Фамилия, имя, отчество.
- Сидакова Юлия Кантемировна.
- Число, месяц, год рождения.
- 4 марта 1947 года.
- Место жительства.
- город Беслан. Сталина, 13.
- Место работы.
- Преподаватель селения Разон Правобережного района.
- Юлия Кантемировна, Вы предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте подписку суду. Пожалуйста.
Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:
- Юлия Кантемировна, ранее Кулаева видели?
- Нет. Я в заложниках не была. У меня там погиб третий сын, прекрасный.
- Расскажите, кто из членов вашей семьи оказался в заложниках?
- Из моей семьи мой сын. Его жена, 2 детей. И еще сестра жены с дочкой. Сын моего сына, внук мой, в 1 класс пошел. Как они готовились к этому празднику, Вы не представляете. С утра пораньше мой сын нарядился, в белом костюме, белые туфли, все в белом. Завучу букет купил, директору и учительнице начальных классов. И вот они пошли туда. Но меня удивляет вот что, я проработала учительницей более 30 лет, и чтобы в школу приглашали, приходите в это время, я такое еще не слышала. Моя невестка вечером меня спрашивала: «Во сколько нам завтра примерно пойти?» Я говорю: «Зита, если ты пойдешь в пол 10, то нормально.» Ну, конечно я не знала, что им позвонили. А я говорю: «Что ты так рано пошла? Я ж тебя просила пойти пол 10.» А она мне говорит: «Мне позвонили и сказали, что надо прийти к 9 часам.» Я говорю: «Кто позвонил?» К сожалению, эта женщина погибла, Наира Гаппоева, по-моему ее звали. И вот меня еще удивляет, Вы должны задавать вопросы, но я скажу свое мнение пока. Ну как можно было передать 340 человек, скажите пожалуйста. Простая арифметика, если даже по 20 человек в классе, а там, как сказали здесь некоторые, элитная школа, там больше 3 классов параллельных было. Вот 3 умножьте на 20, 60. 60 умножьте на 11, 660. Но не 340 же. Почему такие данные дали, почему? Меня волнует этот вопрос. Почему нас, людей, не считают за людей. Вот это меня волнует, этот вопрос. Где наше правительство 3 дня было, когда мои внуки там с ума сходили, когда моя невестка вышла, у нее все губы были покусанные. Я говорю: «Зита, что это такое?» Она мне говорит, Давидику 4 годика было тогда: «Он, - говорит, - хотел воды, и сосал мой я зык. И когда воды не было, он, - говорит, - кусал как щенок мои губы.» Как мы должны это перенести. Вот уже время прошло, около года, а у нас эта боль не стихает. Мой внук, сейчас ему уже 7 лет, он не хочет в школу ходить. Он говорит: «Я не могу. Нас опять там будут стрелять.» Как?! Как нам быть вот с этими внуками, которые остались вот без этого прекрасного отца. Посмотрите, какого сына я потеряла. Кто мне заменит этого сына, скажите?! И он мог выпрыгнуть из окна, но почему не выпрыгнул. Я его сейчас спрашиваю, этого Кулаева. Могу я его спрашивать?
- Попозже.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:
- Я Вам дам возможность. Вы спросите.
- Скажите пожалуйста, что-нибудь о действиях со слов Зиты, Вам известно, о действиях боевиков. В частности Кулаева.
- Кулаева. Она особо его не видела. Зита сама выступала здесь, на суде. Она особо его, по-моему, не видела. Но говорила, что первый день они разрешали пить. А вот второй день уже нет. А вот когда Аушев пришел, вообще они озверели, говорят. Вообще, говорят, нам ничего не разрешали. Вы меня извините, конечно, за выражение, даже в туалет они им уже не разрешали. Они там, на месте, свои дела делали. Даже вот это им не разрешали. Вот это я знаю, то что рассказывала. То, что дети мочу пили. Разрешите задать вопрос?
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Ну, Вы ответьте на вопросы. У Вас будет возможность задать.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:
- Вообще фамилию, имя, отчество сына назовите полностью.
- Сидаков Альберт Русланович. 33 года было ему.
- В таможне работал, да?
- В таможне работал. Майор таможни.
- Вам известны обстоятельства гибели?
- Да. Рассказывали. Они выбрасывали трупы с неким Кудзиевым. С ним выбрасывали. Но там те, которые остались живы, они говорят так, что, сейчас я точно Вам расскажу. Я на кладбище сижу около него и плачу: «Почему, Альберт, не выпрыгнул ты из окна?» И там, раньше я в Беслане проработала долгое время, только вот несколько лет работаю я в селе, и видимо бывший ученик сзади подходит ко мне, говорит: «Юлия Кантемировна, Вы за это своего Альберта не обвиняйте. Я тоже до конца там пробыл, и нам сказали, что если вы выпрыгните, семью расстреляем и еще детей.», - количество я уже не помню, сколько сказали. И говорит: «Он поэтому не выпрыгнул. Он думал о своей семье.» И вот, когда они трупы выбрасывали, то этот ему предложил, Кудзиев: «Давай выпрыгнем.» А он ему ответил: «А как наши семьи?» Этот выпрыгнул, значит, а тот тогда, другой, боевик говорит: «Ах, ты тоже хотел убежать?» И расстреляли его. Они настолько тупые, вот вы себя считаете умными, но вы очень тупые, даже это не поняли, что он не выпрыгнул, ради своей семьи. Расстреляли его. Больше вас никак не назовешь. Вы говорили такое, что расстреляем, если мужчины убегут. Скажи пожалуйста.
Нурпаша Кулаев:
- Ну, я не знаю.
- Еще я прошу тебя: пожалуйста.
- За убегавшего человека, я не слышал.
- Вот такого Вы не видели там, в белом костюме. Не видели?
- Может видел, но я не помню. Много там было мужчин.
- Его можно было от всех отличить. Потому что он был очень красивый. Не потому, что мой сын. Все так говорят.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:
- Есть вопросы?
Сослан Кочиев:
- Юлия Кантемировна, где Вы находились не протяжении этих 3 дней, когда говорили про 354 заложника. Кто говорил?
- Я Вам сейчас скажу. Бывший министр культуры. Он лично говорил. Объявлял все время. А там же вот девушки списки делали. Там даже по простым бумагам можно было посмотреть и посчитать. И я вот так посмотрела, девочки там списки делали, я сама лично насчитала там около 500. А это только в том месте, где я стояла. А там в 3 местах записывали. Почему? В первый день знали правительство об этом всем. Почему они не приехали к ним. А теперь на поминки к нам приедут, на годовщину. Зачем они нам нужны здесь?! А?! зачем?! Чтобы видеть, какими мы стали? Я ходить не могу, потому что я сына потеряла, кто мне вернет этого сына?! Никто! Кто моих внуков воспитывать будет сейчас?! И сейчас мы о чем-то говорим. Когда, товарищ Шепель, когда общество наше будет слышать правду, скажите пожалуйста? Когда? Когда мы услышим правду? Когда вы уже будете говорить правду? По-моему никогда. Я уверена, вы это по телевизору не покажете. Потому что вы показываете только то, что вам надо.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Мы скажем всю правду. Не волнуйтесь дело в том, что расследование продолжается. Сейчас мы рассматриваем дело в отношении Кулаева, который один живой остался.
- А когда вы говорите, вот пишите, единственный уцелевший боевик. Какой единственно уцелевший боевик, когда там убежали. И вы говорите, что единственный уцелевший боевик. Не стыдно врать, писать в газете вот это?!
- А Вы скажите, кто убежал, и мы их арестуем.
- Беслан все знает. Правду знает. Сколько убежали, люди все знают. Только вы нам правду не говорите.
Голоса из зала:
- Не хотите людей слушать.
- Эти новые школы. Вы думаете, мой внук увидит эту школу. Он не хочет туда идти. «Бабуля, я боюсь туда. Опять туда придут.» Как мне с ним быть, что мне с ним делать?! Вы мне скажите, ответьте на вопрос.
Сослан Кочиев:
- Юлия Кантемировна, Вы пожар видели?
- Видела. Мы ж на расстоянии были. Я видела, как гранатометами стреляли. Вот налоговая там есть, туда стреляли. Это тоже я видела. Все видела. Я стояла в переулке Лермонтова, там дети бежали, думаю, может мои внуки уже там. Тоже видела, как эти пули свистели. А Лермонтова и 1 школа на каком-то расстоянии находятся.
- А из гранатометов по школе стреляли?
- По школе не знаю. Но вот в сторону налоговой они стреляли. Это я видела.
- А как в сторону школы стреляли, это Вы не видели?
- Что-то такое видела. Вы понимаете, я в этих не разбираюсь.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Она же сказала, что не видела. Что за вопрос? Ваша Честь.
Голоса из зала:
- Не надо его затыкать.
- Спасибо, нет вопросов.
Голоса из зала:
- Когда моя девочка 6-летняя говорит: «Баба, я хочу высокую лестницу» Почему? «Посмотреть на небо, где моя мама», как я должна говорить?! И вы не те вопросы задаете!
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:
- Успокойтесь.
- Из нас дураков вы сделали! Кулаева нашли! А 2 живых куда увезли?!
- Гадиева. Успокойтесь.
Потерпевшая:
- После теракта я начала искать сперва своих внуков. Начала их искать, сюда во Владикавказ приехала. Мы их нашли, благодарю, до того расстроенные были, даже фамилию не узнала этого парня. Привезли их, никакие, были ужасные. Потом мне сын второй позвонил: «Мама, Зиту нашли», - невестку. После этого только я начала искать своего сына, Альберта. Я не знала, что его расстреляли в первый день. Почему? Потому что, если бы я к нему пришла, он бы меня спросил: «Мама, где мои дети? Где моя жена.» Он бы мне точно этот вопрос задал. И я начала не со своего сына, а со своих внуков. И мы его не могли несколько дней найти. Мой муж проходил мимо него несколько раз, он его не узнавал, своего сына. Потом он говорит: «Что-то мне подсказывало, кА будто, он, - говорит, - меня звал, папа, это я.» Вот таким образом только 5 числа его нашли, неузнаваемого. Как жить после этого? Что бы вы не построили в Беслане, это нашу боль николгда не снимет. Строите, строите, но это нашу боль не снимет.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:
- Есть вопросы?
Юрий Ткаченко:
- Скажите пожалуйста, Вы 3 сентября находились около Дворца культуры?
- Да. Все 3 дня, и днем и ночью мы там были, и ливень вот был, мы там были. Да.
- Постарайтесь вспомнить, 3 сентября было объявлено, что идут переговоры, что вроде бы есть подвижки.
- Да. Эти разговоры я слышала.
- Официально?
- Нет, это были разговоры. Может это было официально, но я слышала разговоры.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного Суда РСО-Алания:
- У потерпевших есть вопросы?
- Нет.
- Подсудимый?
- Нет.
- Адвокат?
- Нет.
- Юлия Кантемировна, Вы хотите спросить.
- Да вот хотела я спросить, видел он его или нет. Но у него на все вопросы, нет. Вообще в вашем гнилом роде такого парня вообще не найти. Я желаю вам знаете чего. Почему наше правительство не собрало матерей вот этих подонков, детей, и не создали им такие условия, как нашим детям. Почему? Пусть бы они тоже это испытали, как наши дети испытали это, тогда бы они поняли. Им надо создать такие условия. Какой у вас Аллах. Это разве Аллах?! Такого Аллаха я не знаю, чтоб говорил убивать людей. Подонки! Извините меня пожалуйста, если я что-то не то сказала.
- Дзампаев. Фамилия, имя, отчество.
- Дзампаев Таймураз Надеевич.
- Число, месяц, год рождения.
- 15 августа 1935 года.
- Место жительства.
- село Фарн, Степная, 6.
- Место работы.
- Пенсионер я.
- Таймураз Надеевич, суд предупреждает Вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте суду подписку. Пожалуйста, обвинение.
Аслан Черчесов, заместитель генпрокурора РСО-Алания:
- Таймураз Надеевич, ранее Кулаева Вы видели?
- Не видел я его никогда.
- А в связи с чем Вы были признаны потерпевшим?
- У меня погиб сын, сына жена, внучка и внук. 2 года и 2 месяца внук, внучку повели в школу, и вот все 4 у меня там погибли.
- Вы что-нибудь можете прояснить об обстоятельствах. Как они там оказались, и как погибли.
- Вот я могу Вам рассказать. 1 сентября отец повел дочку свою в школу, в 1 класс.
- Отец – это Ваш сын?
- Мой сын, да.
- Я Вас попрошу, назовите сразу их данные полные.
- Дзампаев Артур Таймуразович, 64 года рождения. Дзампаева Агунда Артуровна, 7 лет и 6 месяцев. Дзампаева Света Дударовна. Это жена сына, сноха моя. Дзампаев Аспар Артурович, маленький, 2 года и 3 месяца тогда было. Теперь отец их, сын мой повел дочь в 1 школу. А жена его, детсад там рядом, туда в детсад отнесла сына, Аспара. А там оказалось, детсад не работал, газа нет. И она тоже тогда пошла в школу туда. И 4 оказались в заложниках. Все 4 погибли. Когда узнал я, что захватили террористы 1 школу, и дочь, моя дочь живет в Беслане, на Маркова, 14. И она нам позвонила. Ну, слухи сразу пошли. Мы с супругой побежали туда. До моста добежали, а там какая-то машина нас подобрала, говорит: «Тоже я еду в школу» Мы только вышли, там напротив, где железная дорога, стоят много машин. Мимо гаражей пошли, но уже милиция стояла, не пускала. Там перестреляли. Оттуда тоже по машинам снайперы стреляли. Загорелись 2 или 3 машины, я не помню. Стояли потом, люди собрались много, около дома культуры. Я внутри не был. Но кого-то ранили, женщину что ли, где гаражи. И 1 сентября до часа ночи там ходили. Помочь я ничем не мог. Супруга домой поехала. Утром опять пошли, на второй день. Я лично, как соберусь, люди, что говорят, может правда, может нет. Я лично сам ничего не слыхал. Что-то такие слухи были, будто правительство просят и наше и Чечено-Ингушетии. Может это правда была, что они действительно просили. В общем так 3 дня стояли. 3 сентября этот взорвали. Кто взорвал, я правда не знаю, но дым пошел. Потом уже 3 сентября начали носить раненых, погибших в Бесланскую больницу, туда. Каждый ходил, искал своих. Мы их нашли в городе, в Беслане не оказались они. Оттуда их взяли. И что, 4 гроба с моего двора понесли.
- Конкретно обстоятельства гибели Вам не известны, да?
- Нет, не известны. Вот одна женщин говорила, вот Света, это моя сноха была, сына жена. С детьми. Мужа убили, это мой сын был. Вот она говорит, как раз моя сноха была. А сына первого расстреляли там. Потом говорили. Дальше я ничего Вам конкретного не могу сказать.
Сослан Кочиев:
- Вы что можете пояснить по официальным заявлениям властей по количеству заложников.
- Я об этом, о количестве заложников, кто говорил 300 было, так я слыхал. Официально я не знаю, и никто мне ничего не говорил. Кто говорит 20 было. Земля слухами дышит. Я таким разговорам не верю. Если конкретно сам не знаешь. Я точно ничего Вам не могу сказать.
- А Вы пожарных видели вокруг школы?
- Пожарных я не знаю. Но это были, омоновцы, сотрудники милиции с автоматами. Ходили. В огородах, там тоже милиционеры сидели. Туда гранатометом стреляли.
- Но пожарных Вы не видели.
- Не видел я пожарников. Я с этой стороны был, со стороны Коминтерна. Там пожарные не могли стоять. Там снайперы стреляли. Там машины стояли частные. Там кто появлялся, того убивали сразу.
- 3 числа пожарных Вы видели? Как горел спортзал, видели?
- Как горел, я не видел. Как из него дым шел, это я видел. А внутри как горели, я не знаю. Вроде как дым поднимался. Там уже начали разгонять нас.
- А как по школе стреляли, не видели?
- По школе когда стреляли, я не видел этого. Когда нас оттуда выгнали, мы стояли где дом культуры. Вот на Коминтерна нас не пускали сотрудники милиции.
- Спасибо. У меня нет вопросов.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- У потерпевших есть вопросы?
- Вы со всеми действиями наших властей были согласны?
- А кого я должен был спросить, вот скажите мне.
- Кочишвили, я Вас сейчас выдворю.
Потерпевший:
- Нет, ну вот такие разговоры ведете. Ну вот я пойду, Дзасохову голову оторву, или может Мамсурову. Что это будет, скажите мне? Как так?!
- Если мужчины не могут с кого-то спросить!
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Бигаева. Фамилия, имя, отчество.
- Бигаева Светлана Темболатовна.
- Число, месяц, год рождения.
- 08.05.63.
- Место жительства.
- город Беслан, Первомайская, 91.
- Место работы.
- Не работаю.
- Светлана Темболатовна, суд предупреждает Вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте подписку суду. Пожалуйста.
Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:
- Светлана Темболатовна, ранее Кулаева Вы видели?
- да. В столовой. Когда нас в столовую загнали, он рядом с нами сидел.
- Расскажите тогда об обстоятельствах. Как Вы оказались в столовой.
- Со мной были 2 моих сыновей.
- Сразу назовите их данные полные.
- Бигаев Сослан Тамерланович, 88 года. Бигаев Азамат Тамерланович, 92 года. Утром я их отправила, я сама не хотела в школу идти. Но вот в течении 10 лет не было еще такого первого звонка и, на котором бы я не была там. Дети на знали даже, что я там буду. Я как зашла, сразу минут 5 за мной террористы зашли. Кричат: «Захват, захват!» Начали нас загонять в тупик. Я обернулась, возле меня стоит высокий с бородой, с автоматом. Когда нас в спортзал повели, я сразу старшего своего нашла. Он удивился, что я тоже там. Когда нас загнали, Бетрозов начал успокаивать людей. Один террорист подошел к нему, приложил автомат к шее и говорит: «На колени.» И тут же его расстрелял. Дети сильно испугались после этого. И как загнали, сразу они начали развешивать вот эти, бомбы. Сейф занесли, на сейф встали, и возле щита бомбы начали развешивать. Там обстановка была ужасная. Воду начали давать, разносили воду в ведрах. Мой сын старший тоже разносил. Его предупредили: «Хоть 1 взрослому дашь, мы тебя расстреляем.» потом уже вечером они не давали воду, они сказали, что воду отравили. На второй день, когда Аушев зашел, они после этого совсем озверели. «Сейчас, - говорит, - зайдет важный человек. Будете тихо сидеть, никаких вопросов не задавайте.» Он зашел, ничего не сказал, постоял не знаю сколько минут, и сразу вышел. После этого мы его не видели больше. У меня на второй день вечером младший сын в обморок упал, язык заглатывал. Я его выношу на руках и говорю: «Дайте мне воду.» Один из них мне говорит: «Я его пристрелю.» тогда после этого начали мочу пить. На 3 день, когда взрыв произошел, поле первого взрыва я ранение получила. Минно-взрывная рана у меня брюшной полости и осколочные ранения. Смотрю, уже выпрыгивают из окна. Там окно первое, хотела туда забежать, меня второй взрыв поймал. На меня сверху навалились еще, я не могла уже встать. Я не знаю, сколько я там пролежала, но по-моему, там 2 часа как будто бы прошло. И никого не было, чтобы спасали, не заходили внутрь. Потом с тренажерного зала выгнали, кто еще живые остались. И нам говорят: «Кто живой, идите в столовую» Несколько раз вот так повторили. Мы боялись конечно идти, но нам грозили, если не пойдем, то нас они расстреляют. В столовую загнали, минут 5-10 была тишина, потом выпили воду, начали стрелять. Не знаю, как он очутился возле нас, и нам он говорил: «Вот вы здесь зря сидите. Вставайте и возле окон станьте, помашите руками, чтобы узнали, что вы здесь находитесь.» Я ему говорю: «Мы не можем сами встать, вот ты за нас встань, помаши за нас, если ты за нас так переживаешь, сделай это за нас.» Я у него еще воду просила, он мне не дал. Я ему говорю: «Вам перед Аллахам это будет честью, что Вы смертника перед смертью водой напоили.» Он мне ответил, что не имеет права, они его расстреляют. Потом он встал, коробку какую-то взял в руки, постоял минуты 2 и сразу он выпрыгнул из окна. Как он выпрыгнул, минут через 5 наверное вот так, тогда спецназовцы запрыгнули, и нам говорят: «Выпрыгивайте.» И через окно тогда нас спасли наши спецназовцы.
- С детьми что стало?
- Слава Богу, нормально.
- Телесные повреждения получили?
- Были. Осколочные ранения у старшего.
- А в столовую их заводили?
- старший был в столовой.
- А младший?
- Я не находила его, он выпрыгнул сразу, после первого взрыва.
- Вот поподробнее действия Кулаева в столовой Вы нам можете описать. Как он в частности был одет, было ли оружие, какие действия конкретно предпринимал.
- Оружия у него не было. Он был в светлой футболке, кофе с молоком, вот в такой. У него еще разорвана вот здесь была майка.
- А какие он действия предпринимал.
- Он нам говорил, чтобы мы встали возле окон, и наши же, чтобы нас расстреляли.
- Общался ли он с другими боевиками?
- Общался. По своему он общался.
- Согласовывали, наверное, свои действия.
- Не знаю, что они там говорили. Это я не знаю. Но 2 боевиков еще напротив нас стояли. Там 2 подсобки, с одной стороны они стреляли, и забегали в другую подсобку. И наши туда же стреляли, откуда они стреляли, туда же наши стреляли.
- Вы можете назвать число боевиков, которые загоняли Вас в спортзал.
- 4 это точно, возле нас были.
- А в спортзале сколько их было? С учетом того, что они менялись.
- 8 человек, я считала.
- А что касается женщин-боевиков.
- 2 я видела.
- Чем они были вооружены и куда впоследствии делись.
- Пистолеты у них были и пояса шахидские. И потом, вечером, был сильный взрыв, и сказали, что взорвали шахидок. Больше я их потом не видела.
- Оружие какое заметили у боевиков?
- Я сидела возле двери, где раздевалка для учителей была. Там они выбили дверь. И вот там они менялись, и спали по очереди. 1 заходил, высокий. С бородой черной, он еле-еле пролез в эту дверь. На нем был гранатомет, или не знаю, вот такой, длинный. И сумка большая на плече тоже. И он еле пролез в эту дверь.
- Почему? Под тяжестью вооружения?
- Да.
- Кроме него, у остальных какое оружие Вы видели?
- Автоматы были.
- Про требования Вы можете пояснить что-нибудь.
- Ну, они требовали 4 человека, и чтобы освободили Чечню, войска вывели.
- Вы в каком месте находились в спортзале.
- Вот, где раздевалка для учителей.
- видели, что взламывали полы?
- Да.
- А для чего?
- Не знаю. Они сказали, что дверь туалета закроют, и ведро там поставят.
- То есть, использовать, как туалет.
- А брата Кулаева вы видели, без правой руки?
- Нет.
- вы можете назвать причину первого взрыва, от чего это произошло.
- Ну, это все внезапно было.
- И где это произошло.
- В середине. Мне показалось, что это взорвалось в середине зала.
- А второй взрыв.
- Я уже не помню. Был сильный взрыв, но уже не до этого было, откуда что.
- Вы начало пожара помните.
- Первый пожар был с левой стороны. Я не знаю, это первый или который, вот где лестницы были, в углу начало гореть.
- Это когда?
- После второго взрыва.
- Дети Ваши что-нибудь нам смогут пояснить, кроме того, что Вы рассказали.
- Я даже не знаю.
- Ну, имеет смысл их вызывать и допрашивать.
- Ну, младшего я бы не сказала, чтобы допрашивали. Но старшего можно.
- Дополнительно они что-то смогут пояснить.
- Старшего выводили, ставили на окно как живой щит.
- Это в столовой?
- нет. Это в зале когда были.
- Это Сослана, да?
- Да.
- А детей кто освобождал, Вы знаете, как они вышли.
- Я даже не поняла, что детей освободили.
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- У меня есть вопрос. Скажите пожалуйста, вот этот момент, когда к Вам Кулаев присоединился в столовой.
- Я не знаю, когда. Когда уже начали стрелять, вот тогда он присел к нам.
- Видели боевики, что он к вам присел?
- Конечно видели.
- Вы сказали, что он общался с ними. В чем заключалось это общение?
- Они по своему там что-то, я не знаю.
- Он разговаривал с ними?
- Да. И жестами он общался.
- Скажите, а вот до столовой вы его не видели, в какой одежде он был одет.
- Нет.
- Нет вопросов.
Сослан Кочиев:
- Светлана Темболатовна, в первый день, находясь в зале, Вы слышали, что маленьких детей хотят выпустить?
- Нет, не слышали.
- Боевики Вам что-нибудь говорили, об официальных заявлениях о количестве заложников?
- Пришли, сказали: «Вот вас во что оценивают. Вас передали только 350 человек.»
- Из-за этого отношение боевиков к вам как-то изменилось?
- Да.
- Как?
- Они стали как-то по другому вести себя. Злыми стали.
- А пересчет производили они?
- Да.
- Для каких целей?
- не знаю.
- А на второй день Аушева видели?
- Да.
- Вы сами сказали, что после его ухода, отношение к вам стало хуже.
- Они тогда вообще краны сломали.
- А через какое время поведение их изменилось?
- Сразу же. К вечеру уже вот так.
- Что Вы можете сказать о переговорах боевиков с властями. Они пытались вести переговоры?
- Они разговаривали там по телефону с кем-то, не знаю.
- Они хотели переговоров или нет?
- Они да, требовали, чтобы переговоры были.
- У них получалось?
- Наверное нет, поэтому они и озверели.
- На 3 день вы видели пожар, как он начался?
- В углу спортзала. Да.
- потом вас сразу в столовую перевели.
- Да. Потом я его не видела, вот этого, большого пожара.
- Находясь в столовой, что вы можете сказать. По столовой стреляли снаружи.
- Стреляли. Я не знаю, из какого оружия там стреляли. Но стреляли так, что там плиты аж дрожали. Я боялась,, что эта плита сейчас упадет налюдей.
- То есть, массивные выстрелы?
- Да.
- Спасибо. Нет вопросов.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- У потерпевших есть вопросы?
- Света, скажи пожалуйста, он во что одет был, когда ты его увидела.
- В футболку, кофе с молоком.
- А брюки, спортивные?
- Не помню я брюки. Нов от майку я хорошо запомнила.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Кулаев, Вы слышали показания потерпевшей?
Нурпаша кулаев:
- Да.
- Что Вы можете сказать по этому поводу?
- Да, я помню. Она там сидела, я знаю ее. Что я Вам говорю, это правда. Но я с боевиками не общался. Там альфовцы были на окне. Если бы я с боевиками общался, они бы сразу меня убили там. Я не общался с боевиками. Там сразу альфовцы пришли. В окно, когда они сказали, я сразу выпрыгнул.
- Кулаев, а куда вы свой автомат дели?
- Там на полу лежал, я не знаю, кто его взял. С автоматом я не ходил вообще там. Они рядом с нами поставили. Они говорили сами, что здесь оставили автоматы.
- Скажите, Светлана Темболатовна, он переговаривался с боевиками?
Потерпевшая:
- Он по своему что-то, я не понимала.
- Кулаев, о чем Вы говорили?
- С боевиками я не общался там после взрыва. До этого там было, но я не знаю.
- До этого я не спрашиваю. Я спрашиваю именно о том эпизоде, о котором говорит потерпевшая. Находясь в столовой, Вы переговаривались с боевиками.
- Я не переговаривался с боевиками.
- О чем Вы говорили.
- С боевиками я не переговаривался. Если бы я переговаривался, я говорю, они убили бы меня. Альфовцы когда пришли, с ними я разговаривал.
- А зачем Вы выпрыгнули из окна.
- Говорили: «Можешь сам выпрыгнуть» Я тогда выпрыгнул.
- Кто говорил?
- Альфовцы когда пришли, они говорили.
Потерпевшая:
- Ты раньше выпрыгнул, чем альфовцы пришли.
- Они потом меня спрашивали. Потом они в столовую зашли. Они спрашивали, сколько человек там. Я тогда им говорил: «1 человек там. Там нет больше людей, не обстреливайте. Там мирные люди.» они спрашивали.
- Они еще говорили, что: «Мы будем вас защищать от ваших, до последней пули, мы будем вас защищать.»
- Я говорю про то, когда альфовцы туда зашли.
- Там парень стал на окно, и вот снаружи его застрелили.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Хорошо. Присаживайтесь.
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- Я хочу сделать заявление. Вы слышали.
- Продолжаем судебное заседание. Баразгов. Фамилия, имя, отчество.
- Баразгов Борис Ирбекович.
- Число, месяц, год рождения.
- 16 февраля 1965 года.
- Место жительства.
- город Беслан, генерала Плиева, 6, кв. 48.
- Место работы.
- Правобережный РОВД.
- Борис Ирбекович, Вы предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте подписку суду. Пожалуйста.
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- Борис Ирбекович, Вам знаком подсудимый?
- Нет, я в заложниках не находился.
- Скажите, кто из Ваших близких находился в заложниках?
- Девочка.
- Это Ваша дочь?
- Да.
- Назовите дочь.
- Баразгова Ляна Борисовна.
- Сколько ей лет было?
- С 89 года.
- В какой класс она ходила?
- В 9.
- Она была ученица этой школы?
- Да.
- Расскажите пожалуйста, что вам известно об обстоятельствах. Как она попала в заложники. И что случилось потом с ней?
- 1 сентября я дежурил, с 31 на 1. Утром должен был я ее забрать, повести в школу. У меня еще есть сын, и я должен был его перевести в другую школу, в город Владикавказ. Я там задержался, они без меня выдвинулись туда. Девочка ушла с подружкой раньше. Я сдал дежурство, направлялся домой, по дороге зашел, где устанавливают телефоны. Я поднялся наверх к Бацазову, услышал какие-то выстрелы. Бацазов даже говорил: «Почему разрешают петарды продавать.» Я говорю: «Наверное 1 сентября, не знаю.» потом опять повторились выстрелы. Я выглянул в окно, и увидел как бежала молодая девчонка, плакала и кричала, что захватили школу и райотдел. Оттуда я выбежал, сразу побежал. Я на машине был, на машине выехал сразу в райотдел, где стоял начальник райотдела и говорил, чтоб получали обратно оружие. Кто из семьи был у меня там я не знал сперва. Позвонил по телефону, телефоны не работали. Довольно поздно я узнал, что только девочка.
- А должен был еще кто-то пойти туда?
- Мать должна была пойти с сыном. Они должны были забрать документы, потому что накануне ходили, и директор была на совещании.
- Скажите, что известно вам потом стало о действиях террористов в отношении заложников. Что Вы предпринимали.
- Ну, то что захватили, я уже понял. У нас выставляли всех по позиции. Я дежурил в ночное время, вечером заступал до утра. Слышал, что убивали за каждого раненого и убитого 20, а потом уже увеличилось количество до 50 человек за каждого убитого. Понял, что не шутят. Напротив школы уже были трупы. 1 числа ночью, я фамилию не помню, выпрыгнул. Он был контужен, ранен, он нам сказал, что там 10 погибших, внутри. Мы уже видели, что мужчин выбрасывали из окон. Он сказал, что 2 женщины ранены.
- Убежал Кудзаев.
- Нет, не Кудзаев. Кудзаев позже убежал. А вот ранее еще один, он был ранен осколочными ранениями, и контужен он был. Его увели в райотдел, а куда дальше он делся, я не знаю. И еще напротив школы лежал тоже Пухов или Пухаев, я не знаю. Мы думали тоже, что он погибший. Дождь шел уже, ливень, и вот он как-то, как-то выполз ночью. Он тоже вылез оттуда.
- Что произошло с Вашей девочкой?
- Девочку я долго не находили. Ни в больнице, нигде ее не было. Когда закончилась вся операция, вся стрельба, до того момента ее не находили. Оказывается, их загнали в столовую, по ее словам, кто-то из боевиков кричал: «Если вы хотите жать, бегите в столовую.» Загнали туда. Она говорит: «Мы спрятались, человек 15, в туалете.» В общем, по окончании ее оттуда вынесли спецназовцы.
- Она была ранена?
- Да.
- Находилась на излечении в больнице.
- Да. И здесь и в Москве.
- Скажите пожалуйста, вот Вы работник райотдела, причем в ГАИ.
- Да.
- Расчет сил и средств производился, накануне вот 1 сентября?
- В связи с чем?
- В связи с празднованием. В связи с поступлением вам телеграмм.
- Расчет сил и средств был на офицерский состав, которые должны стоять на проезжей части, и обеспечивать безопасность дорожного движения в тех местах. Где дети переходят в школу. И с личного состава ДПС, никогда в жизни ДПС на подходе к школе не стоял, никогда. И внутри школы он не должен был находиться.
- Вот здесь допрашивались многие потерпевшие. Они говорят, что вот 1 женщина говорит, 18 лет ходила она в школу и обратно, и 18 лет стояла на перекрестке автомашина ГАИ. В этот день стояла? Что-либо Вам известно, был кто-либо поставлен.
- Я Вам не могу это сказать, потому что должны были стоять в 2 местах. Одна ближе к кафе, стекляшка, на 1 школу переход. А 1 человек должен был стоять на интернате, напротив первой школы. Это из числа офицеров.
- Скажите, а кто все таки этот расчет сил и средств, кто производил?
- Это был давно расчет сил и средств произведен приказом. Кто, где должен был находиться. Это делал все начальник ГАИ.
- Или начальник РОВД?
- Нет, начальник ГАИ, почему начальник РОВД должен был? Гаишников выставлял начальник ГАИ. Этот приказ давно был. Каждый знал. Это из года в год у нас, мы постоянно стоим на школах.
- Скажите пожалуйста, Ваша дочь может прийти, дать показания?
- Она не хочет, может, но не хочет.
- Я не имею вопросов.
Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:
- Что-либо со слов Вашей дочери Вам известно?
- Совсем немного. Что ее загнали в школу. Убили мужчину, я не знаю кого, из наших. Он успокаивал, и тогда кто-то подошел из боевиков и застрелил его. Он еще лежал рядом с ними, а потом его забрали из спортзала. То, что воду не давали. Вот такие все нюансы, то что вы все знаете. Воду не давали, в последний день, она тоже говорит: «Я употребила мочу вместо воды.»
- Про Кулаева она ничего не говорила?
- Нет. Конкретно, нет. По фотографиям она кое кого там опознала. Не знаю я, кого она там показывала.
- А Кулаева?
- Я не слышал такое.
- Нет вопросов.
Сослан Кочиев:
- Борис Ирбекович, можете поподробнее рассказать о 3 сентября. Что происходило вокруг школы после взрыва.
- Я сменился со 2 на 3. Ночью я стоял, 3 числа нас сменили. Мы находились внутри райотдела. Где-то ближе к обеду, я даже время точно не помню, прогремели 2 взрыва. Мы услышали людские крики. Побежали к школе. Навстречу нам бежали дети и взрослые. Единственное что я видел первоначально, это их расстреливали в спину, действительно. Тех, кто побежал первыми. Со стороны, если смотреть со стороны райотдела на школу, то левое крыло, огневая точка шла из под крыши. Ее уничтожили. Такое ощущение, что была машинка заведена. И тогда из-за левого корпуса крайнего. Если смотреть со стороны райотдела на школу. Произвели выстрел. Я не знаю, из какого орудия. В общем, снесло пол крыши. Тогда замолчала точка.
- Пол крыши снесло спортзала?
- Нет, самой школы. Вот, где пристройка у них, на втором этаже. Я не знаю, что там у них. Я учился, когда я учился, там этой пристройки не было.
- А Вы видели пожарных.
- Я пожарных не видел. И был возмущен. Потому что в корпусе 2 или 1 пожар начался. И мы очень сильно просили, ну подъехать туда невозможно было, под огнем они находились. Я ни пожарных не видел, мы просили хотя бы огнетушители. Нам сказали, что в районе нет огнетушителей. И тогда своими силами ребята, они разбивали краны. Чтоб воды тушила огонь в квартире. Это, если я не ошибаюсь, по центру что корпус стоит. А в тот день, когда крыша горела, многие просили пожарных. Туда прибыло 2 пожарные машины. У одной практически не было воды. Вторую тоже не загоняли, говорили, что им не дана команда. Мы его упрашивали. Чтоб он включил свой агрегат, но тяжело это было. Пока не подъехали другие машины, я не знаю, кому они принадлежали, у нас есть завод «Исток», оттуда. С пожарными было тяжело. Хотя у нас, насколько я знаю, есть даже вертолет, который с воздуха может тушить, большим объемом воды. Крышу практически уже не тушили. Эту крышу не тушили. Она сгорела дотла, и упала вниз. Вот это, уже заливали спортзал.
- Машинами заехали?
- Да, со двора. Уже шланги ребята затаскивали. Но он практически уже сгорел.
- А Вы танки видели?
- В наличии я видел 3 танка. Не буду обманывать, я не слышал ни одного выстрела. Я только их слышал, когда закончилась операция. Сказали людей забрать на расстояние. Не знаю, подвал или что-то они хотели стрелять. У меня часть одного снаряда, если я не ошибаюсь, у меня осталась.
- А помимо танков по школе стреляли?
- я не знаю, как они называются, я с ними не хорошо знаком. Но я думаю, что и «муха» применялась. И «шмель» применялся, и гранатомет применялся. Потому что я сам видел.
- Вы сами работаете в ГАИ.
- Да.
- Как Вы думаете, как могли боевики через 2 республики проехать, подобраться к школе.
- Это наболевший у меня вопрос. Вообще все думают, я на него сразу наверное отвечу, чтобы не было вопросов потом. Я могу, да, Ваша Честь?
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Что Вы меня спрашиваете?
- В 7 часов утра поступила команда дежурного по райотделу выстроить сопровождение. В сопровождение своих людей выставил я. Хотя там было сказано, что я их снял со школы, с охраны. Нет, я их не снимал. Они, как прибывали на работу, так я их и ставил на сопровождение. Никто из нас не знал, кто должен где стоять. Из сотрудников ДПС. В 7 часов команда была дана, и без 10 восемь уже они стояли. В связи с тем, что наш президент едет в Кабардино-Балкарию, туда идет сопровождение. В это время мы не имеем право останавливать ни одну машину. Мы обеспечиваем беспрепятственный проезд. Вот наша задача.
- То есть даже посторонние машины могут проехать.
- Я думаю, что эта машина, мне разрешат потом задать вопрос ему, мне интересно. Во сколько они заехали, и где они находились. Они не могли проехать в это время по трассе, чтобы их не заметили. Именно в это время. Даже если бы их кто-то сопровождал. Хотя их сопровождали.
- По количеству заложников Вы что можете сказать? Вы слышали официальное заявление властей по количеству заложников?
- Я слышал. Я был возмущен. Простая арифметика могла дать любому понять, что это не та цифра.
- Вы как сотрудник правоохранительных органов знали, что прокуратурой РСО-Алания возбуждено уголовное дело по факту захвата заложников, 600 человек.
- Я слышал, что объявляли. Сам не слышал, я имею ввиду. Что все возмущались, что 354 человека объявили. Мать моего ребенка тоже находилась возле дворца, она была тоже возмущена. Лев, не знаю кто, вот он там объявлял. А то, что было возбуждено, я не в курсе.
- Спасибо. Нет вопросов.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- У потерпевших есть вопросы?
- Скажи пожалуйста, развод производил ты?
- Да, я.
- на Коминтерна напротив школы, там должен караул стоять, правильно?
- Я извиняюсь, какой караул? Те, которые должны стоять на школах, нет, не я их распределяю. Только инспекторов ДПС.
- Там все время стояла машина.
- Я знаю.
- Когда в школу шли дети, с 1 сентября по 31 мая всегда стоял пост ГАИ.
- Я инспектор. Я знаю.
- Вот в тот день, ты знаешь ответ, почему их там не было?
- Я не знаю. Я знаю, кто там должен был стоять. Он утверждает, что он стоял. А то, что его не было, я не знаю.
- А кто их туда посылает. Когда вот утром ГАИ рассылают.
- Они все офицеры. Они все знают, где им стоять. Они уже сразу приходят, отмечают оружие и идут. По идее, должен их разводить начальник ГАИ.
- Только начальник ГАИ?
- Только. Они мне не подчиняются. Мне только ДПС подчиняется.
- Но объяснения нет, почему тогда не было людей.
- Я не в курсе. Один был там, он утверждает, что он стрелял.
- Можно?
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Нет. Вы пока присаживайтесь, Тедтов. Вы еще не допрошены.
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- А вот уточните вот этот вопрос. Начальник ГАИ республики?
- Нет, нет. Правобережного РОВД.
- Спасибо.
- Гадиева. Кто дал Вам приказ, отправить сопровождение.
- Дежурный по РОВД.
- Как фамилия?
- Маргоев Сослан.
- А было нужно сопровождение? Действительно проехал президент.
- Нет, он не проехал. Но команда была, выставить сопровождение.
- А кто выставил?
- Дежурный по райотделу в этот день был я.
- Вот он не проехал в тот день по трассе?
- Нет.
- А Маргоеву кто звонил, Вы не знаете?
- Это я не знаю. Я непосредственно подчиняюсь дежурному по райотделу.
- Ты спасал заложников после взрыва?
- Да.
- Ранения получил?
- Да.
- Когда.
- Из спортзал выносили. Потом собралось столько лиц гражданских лиц без оружия, они стояли за углом, прятались. Напротив спортзала я получил 2 удара предплечья.
- Огнестрельных?
- Да, 2 удара. Предложили мне в больницу. Я отказался, потому что я не находил своего еще ребенка.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- у потерпевшего есть вопросы?
- Нет.
- У адвоката?
- Нет.
- Скажите пожалуйста, те посты, которые должны были стоять около школы кто их распределял?
- Вообще начальник ГАИ распределял. Они совместно должны были распределять, до этого приказ был. Каждый знал, где должен находиться на проезжей части.
- Повторите еще раз, во сколько вам на трассе?
- В 7.00 поступило мне сообщение выставить. И сказали. Что без 10 восемь уже должен на трассе стоять весь наряд в сопровождении. Это за путепроводом, сразу же там 2 перекрестка.
- Сколько всего машины должны были быть на трассе?
- 3. Всего их было 7 человек.
- Значит, в 7.50 они уже стояли.
- В 7.50 я уже докладывал о том, что мои люди на месте в сопровождении.
- Тогда другой вопрос. Эти экипажи. Они возле школ стояли до этого?
- Нет.
- То есть, в их обязанности это не входит.
- Если не хватает людей, их выставляют на проезжей части. Ни в школе, ни возле.
- Я не имею ввиду именно эту школу. Я имею виде вообще.
- Если не хватает людей, то без проблем, да.
- Тогда у меня другой вопрос. Вот те 3 экипажа, которые стояли на трассе, хоть 1 из них должен был стоять возле 1 школы?
- Нет.
- Кулаев, во сколько вы приехали, можете вспомнить?
Нурпаша Кулаев:
- Примерно где-то мы ехали полтора часа, я помню, по городу. Там катались на этой машине.
- Что значит, катались?
- По городу. Слышно было, там машины, люди.
- Это какое время было вообще?
- Где-то 7 или 8. Точно я не могу сказать. Когда мы там уже были, они говорили уже 9 часов, когда захват. До этого минут 15 где-то там рядом со школой стояли. 15-20 самое большее.
- Вчера мы допрашивали потерпевших. Одна из женщин в 5 утра вас видела, машину эту видела возле школы.
- В 5 утра мы там не были. Самое большее или в 8 или в пол 8, где-то. В 7 мы там были, уже в городе. Уже машины слышно было. Потому что мы когда стояли, возле школы, минут 15 стояли. В 15 минут 10 захват был, так.
- Так возле школы Вы всего 15 минут стояли?
- Да. Больше мы не стояли там.
- У Вас есть вопросы?
- Нет.
- Спасибо, присаживайтесь.
Голоса из зала:
- Можно?
- Что?
- Дело в том, что женщина видела. Может не та машина была.
- Вы с кем-нибудь стояли еще до того, как возле школы остановились?
Нурпаша Кулаев:
- Нет, не стояли. Около школы остановились.
- Присаживайтесь, Баразгов. Тедтов. Снимайте головной убор свой.
- Зачем его снимать?
- Потому что Вы в помещении во всяком случае.
- Я снимаю головной убор, когда ложусь спать, и когда молюсь. Больше я его ни при каких обстоятельствах не снимаю. Не обижайтесь, Ваша Честь, это просто адат.
- Фамилия, имя, отчество.
- Тедтов Эльбрус Тамерланович.
- Число, месяц, год рождения.
- 5 января 1967 года.
- Место жительства.
- Беслан, Лермонтова, 10, кв. 6.
- Место работы.
- Редактор районной газеты Правобережной.
- Вы главный редактор, да? Я так понял.
- Да.
- Эльбрус Тамерланович, Вы предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте подписку суду. Пожалуйста.
Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:
- Эльбрус Тамерланович, Кулаева ранее видели?
- До теракта, нет.
- Вы в связи с чем признаны потерпевшим?
- С гибелью ребенка.
- Расскажите, при каких обстоятельствах он оказался в заложниках. И что произошло. Что Вам известно.
- Значит, утром 1 числа, он в начале 9 убежал в школу. Его мать тоже пошла на работу…
- Я Вас перебью. Его данные назовите.
- Тедтов Тимур Эльбрусович.
- Год рождения.
- 10 мая, 1994 года. Он убежал в школу, а младшенький остался. Мне тоже нужно было уже ехать на работу. Я поехал на Коминтерна заправить машину. Где-то в 100 метрах от школы со стороны железной дороги, там заправочная станция. Я остановился, уже закончил заправлять машину, и вдруг услышал 4 пистолетных выстрела. Я еще подумал, кто такой дурак. 1 сентября стреляет из огнестрельного оружия в жилом массиве. А потом уже раздались автоматные очереди, я понял, что что-то такое неординарное происходит, я вытащил пистолет, в смысле в заправочной, пистолет. А она испугалась и глаза у нее вот такие. Она думала, что я кому-то в салон залезу. И потом я пистолет вытащил, поехал по Коминтерна, по Коминтерна уже движения не было. Завернул через переезд, завез младшего домой. По дороге матери позвонил с сотового телефона, чтобы она приехала срочно домой. Младшего оставил дома, поехал к школе. К тому времени там собралась уже толпа. Я выскочил, мне кричат: «Не суйся туда, там школу захватили.» Я говорю: «Тогда что вы здесь стоите. Поехали.» Потом мне сказали, чтобы я убрал машину, потому что сейчас там подъедет спец техника, или что-то там еще. Будет мешать машина. Я развернулся. Потом стало известно, что захватили детей. Несколько детей убежали. Мой, естественно, не прибежал. Потом прозвучала уже под конец цифра в 354 человека. И уже вечером, или по-моему это было 2 числа, сотрудницы райотдела, они вышли, со стороны училища, там скамейка есть, и они там сели, и начали записывать. Сначала меня 1 числа попросил подполковник Бицаев начальник отдела, установить оцепление. Я им помогал там помогать ставить оцепление. Потом побежал домой, одел камуфляж. К тому времени уже подъехал ОМОН. Там же сотрудников больше стало, сотрудников милиции. А когда вот эта цифра прозвучала, что 354, народ был возмущен. Потому что мы уже знали, сколько людей. По домам уже друг друга знали родители. Сотрудницы райотдела вышли, они там сели, возле 36 дома. Это только с этой стороны, со стороны Лермонтова. А с другой стороны может другие сотрудницы были. Они начали записывать, у кого. И когда уже за 300 перевалило только с нашей стороны, уже стемнело. Писать не могли, они зашли. Уже вырисовывалась цифра где-то 600 человек и больше. 2 числа днем я уже прошел на Коминтерна, что оцепили. С той стороны, и тогда я там видел танки. 2 72, и один 90. Я танкист по военному образованию, по военной профессии. Я хорошо разбираюсь в военной технике. В том числе и в оружии. 1 танк загнали между частными домовладениями и досафа. Другой стоял со стороны Коминтерна. А 3 куда делся, я уже не видел. Потому что я уже побежал через заправочную, сады там. И там можно было пробежать. Обратно вернуться на Октябрьскую. Я уже знал, что ребенок в заложниках. Второго числа нам стало известно, 1 числа нам говорили, что они никаких требований не выдвигают. Но нам это казалось неправдой. Тем более, что мы знали, что они какую-то кассету выкинули. Зачем бы стали бросаться кассетой, если там ничего нет. А 2 числа уже стало нам известно, что они выдвигают какие-то требования. Я заходил в администрацию. Там находился штаб. Собственно там штаба как такового и не было, насколько я помню там 2 высокопоставленных человека где-то заперлись, с какой-то аппаратурой. Остальные бегали, кричали по сотовым телефонам. Сумбур, хаос. Никто четко не работал, не знали что они делают. Спецподразделения Альфа и Вымпел тоже 1 раз поехали в сторону села Фарн, говорили что там боевики тоже чуть не прорвались. Тогда наши спецподразделения выехали навстречу. Но, слава Богу, не подтвердилось. 2 числа нам стало известно, что они выдвинули какие-то требования. Я сначала слышал не Рошаля, а Рушайло. Рушайло, Дзасохова. Зязикова и Аслаханова. Значит, прошел день. Когда пошел дождь, я пробирался в сторону школы, там я видел солдат. 1 числа утром там поставили бронетранспортер, омоновцы там стояли. А когда дождь пошел, уже не видно было. Ливень был сильный. Я пробрался туда, в сторону школы. И вот со стороны спортзала, где его торец, там слуховое окошко. И когда молния сверкала, мне думалось, что там человек. Видимо, снайпер. А потом, когда он не шевелился, я понял, что это не человек, скорее всего мешок с землей, там баррикады или что-то. А еще там были такие штучки, там с более высокой стороны, где шифер, они чем-то пониже гвоздя проковыряли. И они вот так поднимали шифер. А он же мокрый был, скользкий. И вот так поднимали, смотрели, потом отпускали, раз. Он возвращался на место. Вт такие смотровые эти сделали. Ну я что мог сделать. Я не супермен. Если бы один пошел, то таких существ, я не знаю, штук 40 порвать смогу. Потом сказали, что договоренность какая-то с этими идиотами достигнута. И они им якобы делают коридор. Дзасохов якобы находит Масхадова через кого-то. Это я тоже слышал показания Закаева, его интервью. Действительно Дзасохов с ним через кого-то связывался. И решили сделать коридор, и они уйдут, отпустят людей. Но там просто, говорят, заминировано было, пока нужно время, пока ФСБ разберется, разминируют это. Тем более, что где-то с 8 вечера до часу ночи следующего дня, 3 числа они не произвели ни одного выстрела. Со стороны школы не было произведено ни одного выстрела. Второго числа там взорвали шахидок. Эти взрывы слышали. И сказали, что им делают коридор, и они уедут. И многие в это поверили. А ко мне подходили и спрашивали, тем более, я бывший сотрудник милиции, спецназа, меня там все знают. Проходил, возвращался, в штаб заходил. И мне говорят: «Что там?» Я говорю: «Тихо. Там что-то затевается. Не знаю. Притихли.» И тут же как только я это сказал, старые сотрудники милиции, тоже в это поверили, что скоро отпустят, и тут 2 выстрела из подствольного гранатомета в сторону администрации. Сразу стало понятно, что это все, переговоры сорваны, что ничего такого не будет. И значит, утром дождь закончился, я домой пошел, камуфляж высушил, немножко поспал, потому что до этого не спал. Оделся, вышел. А, еще дети убежали, откуда-то из котельной по-моему. И соседский мальчик, Ацамаз Кануков, он тоже убежал. В училище развернули госпиталь. И вот им там оказывали первую помощь. А его родители за оцеплением стояли. Я туда побежал узнать, как и что. Я тогда подумал, если ему плохо так, 16 лет ему, а с маленькими тогда что происходило, можете представить. А потом его увезли в больницу, чтоб оказать ему первую помощь. Потом уже первая половина дня закончилась, нам стало известно, какие требования они выдвигают, что требуют признать Чечню субъектом СНГ, и немедленно вывести войска. Мы еще думали, что даже если начнут вывод войск, то пока приказ, на территории России такой имеет право только министр обороны. Пока до министра обороны дойдет, еще дня 3 пройдет, к тому времени они умрут. Уже ходили слухи, что, и толпа ломанулась в сторону администрации, говорили: «Не допустим штурм. Мы тогда вас самих будем штурмовать.» Меня тоже попросили успокоить людей. Я говорил, что никакого штурма не будет. Таймураз Мамсуров тоже вышел, говорит: «Никакого штурма не будет. У нас есть четкие заверения руководителей контр террористической операцией о том, что никакого штурма не будет, там его не допустят.» Все. Успокоились, опять отошли в сторону Дворца. Туда выходили Лев Дзугаев, Дзасохов, он общался с ними, меня там не было, я не знаю. Мне это говорили. Потом я находился опять же на улице Октябрьская, между, там самая простреливаемая зона, вот 36 дом, что возле райотдела, а там вот такой пролом получается. 2 раза они из подствольного гранатомета в стону училища выстрелили, кто там был, он подтвердит. Один удар пришелся по крыше, а вторая граната разорвалась об дерево. Там не было такого обзора, даже если ты на крыше спортзала, чтоб в человека попасть, такого угла не было. И кричали, что снайпер. Я про себя еще усмехался, это что за снайпер идиот, который для метра с кепкой, он в 4 этаж только попадает. Потом раздался первый взрыв. И первое что я запомнил, я как раз лицом стоял в ту сторону, вот в этот проем между. Вот такие эти полетели, куски. Потом я догадался, что это был шифер. Куски шифера полетели. А потом вот это облако поднялось, вот такое. Не оранжевое, а какое-то такое. И мы поняли, что когда со стороны Коминтерна затащили уже стрелковое оружие, мы поняли что что-то случилось. Или штурм идет, или что-то такое. Я побежал в сторону школьного переулка. Омоновцы и сотрудники милиции сдерживали людей. Но когда уже раздался второй взрыв, сдержать их было невозможно. Меня толпа занесла в школьный переулок, там еще тоже омоновцы стояли. 2 омоновца, они пробрались туда, к гаражам и вели оттуда огонь. Я вот хорошо помню, что вот на коленях они стоят, и вот ботинок гофрированный, как он стрелял, вот в сторону. Оттуда мне не видно было, потому что 5-этажка мешает. Вот дети когда побежали, я знаю, что в их спину стреляли. По детям стреляли с той стороны, где велся интенсивный огонь. Вот как Баразгов ранее заметил, оттуда строчил без умолку. По-моему вот тот, который эти делал, потому что если бы он с первого этажа, со спортзала, с этой стороны стрелял, естественно из нас никто бы не уцелел. Скорее всего выстрелы шли оттуда, и он выборочно. А потом, когда еще с другой стороны, со стороны милиции люди, дети бежали, я своего ребенка там не нашел, схватил, он был окровавленный. Мне показалось, что это был соседский мальчик, я его домой затащил, я думал Тимур уже дома. А это оказался мальчик другой. В училище, говорят, очень много детей. Я побежал туда. И вот в этот момент раздался третий взрыв. Я уже был в училище, когда раздался третий взрыв. И там я сломал кирпичную загородку, чтоб детей передавать. Воду им давали, вообще истощенные дети были. Совсем. А потом я опять побежал в сторону школы. А, в сторону Коминтерна, говорят, тоже дети бежали. Но я Тимура не находил. И вот тогда начались вот эти хлопки. Обычно вот такой хлопок может быть от той же «мухи». Вот этот резкий такой, бьет по барабанным. И огнемет точно так же стреляет и «муха» тоже точно так же стреляет. Я уже не говорю про огнеметы. Вот говорили, что квартира загорелась. Эта квартира загорелась от того, что туда попала тросирующая пуля, выпущенная из огнемета. То есть, трасир зажигает. Если это очень такое недоказуемое, то я готов заявить со всей ответственность, даже если не огнеметы подожгли спортзал, то его подожгли кумулятивные гранаты. Кумулятивная струя, я танкист, я изучал и противотанковое вооружение. Что такие РПГ-27 знаю тоже, и стрелял из него тоже. Она 80 мм прожигает за доли секунды, потому что она так устроена. Вот граната, она идет так, впереди взрыватель, я могу нарисовать, если хотите. А внутри корпуса гранаты, там внутрь идет воронка. Вот эта воронка, она создает как бы принцип прилипания. Когда ударяется взрыватель, срабатывает, активизируется, а вот эта воронка прилипает к броне и температура там за 2000 градусов, она продувает. Другое дело, когда вот эта граната попадает в что-то хрупкое. То есть, она попадает в шифер, этот срабатывает, взрыватель, а граната залетает и вот так крутиться, она как ракета пролетает. А на чердаке пыль, сухой тест, когда построили этот спортзал, а потолок у него дощатый. Он даже трассером мог загореться, не говоря уже о том, что если туда залетели гранаты. Кроме того, если кумулятивные гранатометы не применялись по спортивному залу и именно по его крыше, то куда они применялись? На теле школы, я облазил каждый кирпич, я ответственно заявляю, ни в одной стене следа от кумулятивного гранатомета нет. Кроме того, в самом спортзале, если вот вход со стороны Школьного переулка и левый баскетбольный щит, вот там очень хорошо видно, вот его рамка верхняя, если б она согнулась от температуры, провисание было бы такое, сплошное, а она вот так идет, потом вот так резко прогибается. То есть, эпицентр взрыва находился выше нее. То есть, если бы взорвался снаряд, который подвесили боевики, ее бы выгнуло вверх, и прогнуло бы нижнюю часть. А тот, из под потолка идет, потому что идет вот она, потом вот так, раз, прогиб. То есть, эпицентр взрыва находился выше нее. Или на чердаке, в смысле в мансардовом помещении. Это подтверждается еще тем, что многие, из опрошенных мною пострадавших, они говорят: «Когда мы очнулись, глаза открыли, увидели над собой куски неба.» То есть, в мансарде раздался взрыв, он пробил вниз куски потолка. Они естественно не видели его. И потом там началось трение. Если 8 огнеметов, пусть 3из них применить туда, в угол, где вот показывает прокуратура. Что туда были применены огнеметы, то это тоже не правда. Если 3 огнемета только один шифер смогли разбить, то вы меня извините, чем мы вооружаем нашу армию. Кроме того, если с другой стороны вот в этот угол посмотреть, то станет понятно, что с этой стороны шифер разрушен не потому, что туда попал огнемет, а потому, что это воздействие стрелкового оружия со стороны Коминтерна. Пули пробивали там шифер, и здесь его тоже выносили. А, многих говорили, везут в больницу. У меня там младший брат был, и мы носилки схватили, и побежали выносить детей со Школьного переулка. Тогда уже было не до этого. Там тоже очень много было и омоновцев, и спецназовцев, не знаю, кто там. Все ребята там были. И отец мне тогда говорит: «Что ты здесь? Бегом в больницу, и узнай, Тимур там.» Отвезли деверя в больницу, он там с сыном. С той стороны тоже была перестрелка. Я не знаю, что там было. Я поехал тогда в больницу, уже по Коминтерна там. Этих уже там возили, то есть, в ту сторону уже мало стреляли со стороны школы. Потому что огневые точки были подавлены. Я когда уже был в больнице,. Я видел там как их везут, но не узнать было кто чей ребенок, все залиты кровью, грязные, обожженные. Из скорой когда вытаскивали, я хотел там помочь, потом думаю, что он все таки не здесь. И я поехал обратно. Многих уже отправили во Владикавказ. Я поехал обратно, и когда ехал раздались там опять выстрелы. Стреляли 2 ствола. Почему я определил, что 2 ствола, дело в том, если бы стрелял один ствол, звук доноситься одинаково, стреляли 2 танковые пушки. Потому что один и тот же выстрел слышался под другим диапазоном. Если я выстрелю вот так, вы услышите выстрел, если вот так, вы услышите выстрел уже в другом диапазоне. 2 танка стреляли болванками. Я уже думал, что если уже стреляют болванками, то все уже вышло из под контроля. Если даже вертолеты, то что-то такое неординарное. Потом я домой приехал, говорю, жена спрашивает, много детей убежали по частным домам, он когда-нибудь все равно найдется. Потом я, соседский мальчик, он с ним дружил, в один класс ходили, в 5 класс пошли, и он мне говорит: «Я Тимура видел, - там Миша один был, такой щупленький – Тимур его после первого взрыва выталкивал в око. А ему, этот попал в ухо.» Действительно, ему в ухо, сзади который стоял, в ухо попал. Его от пули развернуло, вот этого, Козырева, и он упал. Тимур опять, говорит, его выталкивал в окно. «Я, - говорит, - это видел.» Потом они убежали вместе. И я уже был уверен, что ребенок убежал. И во Владикавказ пока еще не поехал. Потом уже говорили, что в подвале еще есть заложники. Я еще думал, ну если они выбежали из школы, я знаю расположение школы, значит, они выбежали, и видимо решили укрыться в подвале. Мне сказали, что туда их затащили боевики. Я думал, как боевики и стой стороны и с этой. Они не могли туда просто из спортзала кого-то повести. Они б тогда лучше на второй кого-то повели, там забаррикадировались, или что-то такое. Я машину во дворе оставил, пошел домой, пошел в сторону, уже темно было, в 9 часу было. И я вот тогда услышал выстрелы тоже, опять стрелял танк. Всего я насчитал за день 11 выстрелов. Но тут были другие выстрелы, понимаете. Одно дело, когда танк стреляет болванкой. Вот выстрел, вот этот резкий, и взрыва нет. То есть, действия снаряда нет. А тут было действие фугаса. И потом я обнаружил, куда этот танк стрелял, как он заехал. Он заехал со стороны Коминтерна во двор, поставили башню на 120 и стрелял по восточному крылу спортзала. И там сильнее разрушение, там если обратите внимание, там хорошо просматривается до сих пор действие фугаса. Вот эта сила вот разрывная. Стена в 2 кирпича выложенная, она вот так отвалена в сторону. Вот это действие фугаса, танка. Я знаю эту пушку, я с ней работал, я знаю ее действие. И вот он произвел то ли 2, то ли 3 выстрела. Может я с взрывами путаю выстрелы, может быть, я не могу сказать сейчас. Там на таком близком расстоянии. Тем более, удар и сразу выстрел, выстрел и сразу взрыв. Это все, тем более если вы находитесь далеко. Просто выстрел, он более резкий такой, более в резком диапазоне. Я думаю, ну все, здесь уже делать нечего, раз танк туда загнали. А там уже другие. Не наши милиционеры. Говорят: «Ты кто?» Я говорю, вот так и так. «Нельзя, - говорят, - там стреляют.» Я говорю: «Ну и что, целый день в меня стреляют, ни разу не попали. У меня ребенок там.» «А там, - говорит, - уже живых нет.» Я тогда развернулся, прибежал домой, отдал свою машину младшему брату. Младший брат с женой поехали во Владикавказ, сюда, узнать, в какие больницы их отправили. А я пошел в школу. Где-то в первом часу мне удалось пробраться опять же в школу. Там уже между спортзалом, вот так спортзал, а вот так восточное крыло, там техника. Там машины заезжали большегрузные, плиты сняли, в сторону положили. Как плиты сняли, я не видел, но он там поднимал. Может я что-то упускаю, такое важное, но то, что я видел, я рассказал.
- Вот Вы указали, что днем стреляли танки. Это Вы определили по звуку выстрела?
- Да. Я танковый выстрел знаю. Я был еще близко. Я тогда убегал с Коминтерна, где администрация, где парк, я перебегал в сторону Октябрьской. И там близко, там хорошо слышно было.
- По времени это во сколько было?
- Третий час где-то.
- А сколько днем было выстрелов?
- Я насчитал всего 11 танковых выстрелов. За день полностью. Может больше было.
- Вы сказали, что вечером может путаете.
- Вечером я путаю, может быть выстрел со взрывом. Тогда получается 9 выстрелов.
- Вот сколько днем, сколько вечером?
- Вечером я слышал вот эти взрывы, выстрелы. То есть, я уже понял, что когда из танка фугасом. Неожиданно было, понимаете, я так испугался. Тем более какое-то время танки не стреляли. Всего я насчитал 11 выстрелов. Танковая пушка выстрелила 11 раз.
- Но вы можете разделить, днем сколько было, и сколько вечером?
- Вечером я слышал 3 или 2 выстрела. Не могу Вам сказать точно.
- И то что днем стреляли танки, скорее всего болванкой, да?
- Да. Потому что после удара танковой пушки должны были раздаваться взрывы, а их не было. Потом я смотрел уже и следы, я определил, что стреляли болванкой.
- Какие сын телесные повреждения получил?
- Сын получил 100% ожог кожи, что и послужило причиной его смерти.
- А при каких обстоятельствах он получил?
- Он, как этот Борик рассказывает, он говорит: «Я его как видел, я побежал, а потом я уже не мог бежать. Меня какие-то дяденьки подхватили. Я думал, - говорит, - что он тоже бежит.» Он видимо не успел выскочить.
- У меня нет вопросов.
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- У меня есть вопросы. Скажите пожалуйста, Вы говорите, что слышал, что делают коридор. Коридор делали для чего, для кого?
- Для боевиков делали коридор для выхода в Грузию. Они взрослых заложников заберут с собой, а детей отпустят. А потом на границе передадут и взрослых тоже.
- Скажите, Вы это где такую информацию получили?
- Я находился на улице Ленина, на перекрестке с Октябрьской возле райотдела. Вот там стояли люди, они это обсуждали.
- Значит, от родственников таких же заложников.
- Ну, да.
- Вы говорите, что были выстрелы из подствольного гранатомета. Это со стороны школы?
- 2?
- Я не знаю, какого.
- А, после того, как сказали, что дали коридор?
- Да.
- Да, со стороны школы. В сторону Дворца. 2 выстрела.
- Дворца, Вы имеете ввиду, культуры?
- Да. Между банком и этим. И там тоже толпа стояла. И мне сказали, что 2 человека там были ранены. Но сам я этого не видел.
- От этих выстрелов 2 ранило?
- Да.
- Местных жителей, да?
- Я не знаю, кто там.
- Скажите пожалуйста, Вы говорите, что там дети из котельной убежали. Это когда было уже, в какой день.
- По-моему, это было 1 числа.
- Много детей убежало.
- Я не видел многих. Человек 5 я видел. Потом 2 или 3 Кануков убежал, сосед мой. 3 дня было. Он худенький такой. Как-то пробрался и вылез.
- Не имею пока вопросов к нему.
Сослан Кочиев:
- Эльбрус Тамерланович, по поводу пожара, что Вы можете пояснить? Вы видели пожар? Можете поподробнее рассказать о действиях пожарных?
- О действиях пожарных я могу сказать только одно. Почему-то в головах наших пожарных командиров сиди так, что вот есть очаг возгорания, туда обязательно должна подъехать машина, включить на полную мощность этот агрегат, и начать поливать сантиметровым шлангом. Там нужно было предусмотреть просто наличие вот этих пожарных кишок, машины загонять никуда не надо было. Одна машина заглохла, сворачивая с Октябрьской на Школьный переулок. Мы ее на руках оттуда вытаскивали, пока другие стояли, заехать оттуда не могли. Я не знаю, зачем надо было туда заехать. Останови машину за домом, и протяни кишки.
- Кишки – это шланги?
- Шланги, да. А шлангов не было. Более того, некоторые шланги, вот не дадут мне соврать, они расходились. То есть, вот там эта крестовина, которая схватывается, одного шланга была выше, другого ниже.
- То есть, Вы видели, как эти кишки протягивали.
- Я видел там сидел омоновец, он был по-моему, он тоже вот так сидел, у него автомат вот так, скотчем обкручивал шланг. То ли его пуля пробила. Он бедный откуда-то взял, вот так его закручивал под обстрелом во дворе школы.
- Шланг закручивал?
- Да. Обматывал его, чтоб вода шла.
- Пуля пробила шланг?
- Я не запомнил. Я видел, что он там на коленях, вода хлестала, а он его пытался скотчем замотать.
- А в течении этих 3 дней, Вы пожарных видели?
- Пожарная часть, она далеко оттуда. В сущности, в Беслане хорошая пожарная часть. На том же БМК хорошая боеготовая часть с новейшей техникой. На «Салюте» такая же техника. Вот лучше бы собрали с бесланской пожарной части все шланги, и отдали одной части вот из этих предприятий, и тогда хватило бы и воды, и шлангов бы хватило. Понимаете как. Вот есть очаг возгорания, и обязательно вот туда надо подойти, и вот так полить из кружки. Для чего тогда эти агрегаты придумали? Протяни эти шланги, и поливай сколько душе угодно.
Голоса из зала:
- Приказа не было.
- Какой приказ, если сотрудник милиции видит, что есть непосредственная угроза жизни и здоровью граждан или жизни другого сотрудника, он уже обязан применять оружие. Точно так же и пожарники. Есть закон. Закон выше приказа.
- Нет вопросов.
Юрий Ткаченко:
- Скажите, куски шифера отлетели после первого взрыва?
- Да. Там довольно приличное расстояние.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- У потерпевших есть вопросы?
- Вы в основном представляете, с кого расстояния. Мы все находились во дворе гастронома, и до первого подъезда, не знаю стрельба из какого оружия была, и ветки с деревьев посыпались на наши головы. И мы все в 2 подъезда забежали. Это из танка?
- Нет. Это не из танка. Это подствольный гранатомет. Если его держать при оптимальном размещении, 45 градусов, то он летит более 300 метров. Вот эти хлопки, которые кричали, что это снайпера, это тоже.
- Скажи пожалуйста, от чего ты думаешь крыша загорелась?
- От применения огнемета и гранатомета. Даже понимаете как, даже если б эта пыль от огнемета не загорелась, там проходила проводка, в конце концов. Просто струя в изоляцию попала, короткое замыкание. Если квартира загорается от тросирующего снаряда, то вот я вижу здесь сотрудников милиции. Они знают куда нужно применять тросирующие патроны. Конечно загорится. Кроме того, очевидцы когда рассказывали, что трупы горели, здесь пострадавшая тоже говорила, что руки у нее загорелись, у нее ожог, это напалм был. Нет ничего другого, чтобы человек вот так загорелся. Тогда вся одежда на нем сначала должна сгореть, волосы обгореть, если это вообще температура такая создана вокруг него. А если просто напалм попал, то напалм горит там, куда он попал. Элементарно объяснил. Другого оружия пока никто не, я не знаю во всяком случае. Если бы это была алюминиевая пудра, она бы получила другие ожоги. Потому что избирательно на руки бы не попала, она попала бы в облако алюминиевой пыли. У нее бы загорелись сначала волосы, потом одежда, потом она сама бы сгорела. Женщины носят в основном синтетику.
- Как Вы оцениваете работу штаба.
- Я в основном штаба как такового не видел. Вот сейчас администрация, она занята, туда затаскивали какую-то аппаратуру, и что там заперлись, как я потом узнал Анисимов и Проничев. А так я никакого штаба не видел.
- То есть, никакой работы.
- Дзасохов изо всех сил старался на Масхадова выйти, это я знаю. Не буду кривить душой.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Я Вас внимательно слушал, вот Вы сказали, к вам обратились помочь установить оцепление. Потому что Вас люди слушаются. Я не понял, что сотрудники милиции не в состоянии были оцепление установить без Вас?
- Нет, они в состоянии были. Но дело в том, что часть из них попыталась оцепить школу. А другая часть только подтягивалась. Третья часть получала вооружение. Их было очень мало. Они все знают, что я бывший полковник милиции.
- Скажите, у Вас есть вопросы к подсудимому?
- Один вопрос. Пусть он теперь думает над тем, что делает сегодня его жена. Пожелание такое.
- Присаживайтесь.
- Если я не нужен, может я уйду?
- Вам надо уйти?
- Если я не нужен.
- Идите.
- спасибо, до свидания.
- До свидания. Бадзиев. Нет Бадзиева?
Голоса из зала:
- Ему плохо было. Кочишвили. Фамилия, имя, отчество.
- Кочишвили Мзивинари Бугдановна.
- Число, месяц, год рождения.
- 48 года, 28 ноября.
- Место жительства.
- Беслан, переулок Кониева, 2
- Это все она может по-русски сказать. Место работы.
- 1 сентября мой последний рабочий день.
- Скажите, Вы владеете русским языком?
- Очень плохо.
- Вам нужен переводчик?
- Нужен.
- Хорошо. Мы пригласили Вам переводчика. Пожалуйста, переводчик. Фамилия, имя, отчество.
- Беолова Алла Султанбековна.
- Число, месяц, год рождения.
- 15 июля 1967 года рождения.
- Скажите, владеете ли Вы свободно русским языком?
- Да.
- Владеете ли вы свободно осетинским языком?
- Да.
- Хорошо. В соответствии со статьей 69 УК я разъясняю Вам Ваши права. Вы вправе задавать вопросы участникам судопроизводства в целях уточнения перевода. Знакомиться с протоколом судебного заседания и делать замечания по поводу правильности записи перевода с занесением в протокол. Приносить жалобы на действие или бездействие суда, решение суда, ограничивающие его правом. Вы не в праве осуществлять заведомо не правильный перевод. За заведомо неправильный перевод переводчик несет ответственность в соответствии со статьями 307, 310 УК РФ. Вам ясны Ваши права?
- Да.
- Вы предупреждаетесь в соответствии со статьями 307 и 310 УК за неправильный перевод. Дайте суду подписку, пожалуйста. Кочишвили, Вы предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Пожалуйста, дайте подписку суду. Вы поняли? Переводить не надо?
- Не надо.
- Пожалуйста.
Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:
- Скажите пожалуйста. Ранее Кулаева видели?
- Нет.
- Скажите, кто из членов вашей семьи был в заложниках. И что Вам известно по этим обстоятельствам?
- Моя дочь Кокойти Белла Мартиевна, 1992 года рождения ученица 6 класса бесланской школы №. 1 сентября 2004 года она ушла в школу и не вернулась.
- Известно ли при каких обстоятельствах она погибла. Что Вам известно о действиях в частности Кулаева?
- Как мне стало известно, после первого взрыва она сразу погибла. Она полностью сгорела. От колен ноги были целы, остались 2 ноги.
- О действиях Кулаева.
- О действиях Кулаева и других участников этого теракта мне ничего не известно.
Сослан Кочиев:
- Мзивинари Бугдановна, Вы хотели что-то рассказать еще о событиях до начала теракта.
- У нас на улице по переулку Джанаева появился мужчина, который очень часто злоупотреблял спиртными напитками. По национальности русский. Проживал он у Чеджемова Алика. После этого в доме Чеджемова Алика появились 2 женщины, русские по национальности. Как мне стало известно, со слов Чеджемова Алика, одна из этих 2 женщин была очень богатая. В городе Владикавказе эта женщина приобрела 2 этажный дом под магазин. Этому русскому мужчине, который злоупотреблял спиртными напитками, вот эти женщины должны были помочь. Он был без определенного места жительства, без определенной работы. Как исчезли эти 2 женщины с этой улицы мы не видели, мы не знаем. После этого в этом доме появились 2 женщины, чеченки по национальности. Женщины нашей улицы были возмущены этим, кто они, что они из себя представляют? Одна из них ходила с фотоаппаратом. Одной из женщин было более 30 лет, другой лет 18. я сама зашла к Алику Чеджемову и спросила. Кто они и что из себя представляют? На что мне Алик ответил, что это женщины чеченки, которые из Северной Осетии вывозят золото. Я спросила, откуда у нас в республике ювелирный завод. Я очень настойчиво просила, хотела увидеть этих женщин, под предлогом приобрести у них что-либо. На что мне Алик ответил, что я не смогу у них ничего приобрести, потому что золото у них очень дорогое. Ранее моя знакомая Анжела, фамилию я не знаю ближе к 20 августа, пришла с одной женщиной на нашу улицу. Я поливала палисадник. Анжела со мной поздоровалась. Я стала спрашивать ее о ее больном ребенке. Эта Анжела является невесткой сторожа этой школы. На тот момент Анжела с мужем не проживала. Анжелу я не спрашивала, кто эта женщина. Сама Анжела мне сказала, что эта женщина чеченка и занимается ремонтом школы. Этой женщине было неприятно, что Анжела мне сказала, что эта женщина чеченка и занимается ремонтом школы. Я думаю, что Анжела не знала чем занимается эта чеченка. Эта чеченка, обратившись ко мне и сказала, чтоб она ей дала семена вот этих цветов, которые росли в палисаднике. Я даже могу описать эту чеченку чисто внешне. Если это нужно. Я давала показания в ФСБ и говорила об этом.
- Все зафиксировано?
- Сотрудникам ФСБ я рассказывала, что я видела. Мне не сказали даже фоторобот сделать. А, кстати, когда я сотрудникам ФСБ описала эту женщину, у нее расширен зрачок правого глаза, и под правым глазом у нее был шрам. У Бердиковой тоже под глазом шрам. Бердикова сама симпатичная женщина, а та чеченка была некрасивая. Еще Бердикова по годам намного моложе той чеченки. У Бердиковой тоже ребенок погиб в этом теракте.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- все у Вас?
- После взрыва я побежала в больницу. Я искала свою дочь. Мой сосед Эльбрус Цагараев тоже был в этой больнице, искал своих. Когда я не могла найти свою дочь, ко мне подошел Эльбрус, и сказал, что нужно ехать в Назрань, там тоже есть дети. На что я спросила Эльбруса, откуда он знает, что в Назрани дети. Эльбрус сказал, что когда искал своих детей, то врач МЧС сказал, отправлять в Назрань, несколько раз. Он несколько раз выглянул, кого везти, но никого не видел. Какая-то женщина спросила, зачем нам детей в Назрань отправлять. На что МЧС доктор сказал, что такие снимки делают только в Назрани. Одноклассница моей дочери сказала, что ее и дочь Беллу привезли на одной машине скорой помощи, Белле сделали укол, и пересадили в другую машину. Я поинтересовалась у нее. Сильно ли была побита моя дочь. Она ответила: «Нет. Она бежала вслед за мной.» тогда мне сказали, что ее одноклассница находилась в шоковом состоянии и не узнала свою одноклассницу. Когда мне улыбнулась одноклассница Беллы, я подошла и спросила в какой она класс ходит? Она сказала, что она одноклассница Беллы, в 6 классе учиться. 19 сентября мы обнаружили свою дочь и похоронили. 28 августа к нам позвонила учительница начальных классов, сказала, что у моей дочери новый классный руководитель, она не знакома с детьми, и хотела собрать их, чтобы они убрали класс. У моей дочки сколиоз, и так как она ходила на массаж, я сказала, что она не может прийти. На что она сказала, что ничего страшного, пусть после массажа она придет в школу. Когда Белла после массажа пошла в школу, потом домой, я ее спросила, почему она так скоро вернулась. Она рассказала, что они не могли открыть ключом класс. Я не знаю, это правда или нет.
- у обвинения есть вопросы?
Потерпевшая:
- А, 28 августа моя дочь встретила директора школы, и она сказала, что если 1 сентября кто-то не придет к 9 часам в школу, то она их выгонит. 29 августа у них в школе состоялся педсовет, когда они вынесли решение, что 1 сентября к 9 часам.
Сослан Кочиев:
- Как Вы считаете, почему стал возможен захват школы.
- В этой трагедии…
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Почему вы улыбаетесь, задавая вопрос? Не улыбайтесь.
- Я виню наше правительство. Кулаев террорист, бандит, но наше правительство должно было принять все меры, чтобы этого не произошло. Они должны были спасти их. В первый день говорили, что заложников 120 человек. Мы говорили корреспондентам. Что там больше 1000 человек. А после этого Дзугаева сразу сделали министром. Дзугаеву пообещали должность министра за то, что он говорил, что там 354 заложников. Дзугаев прекрасно знал, что там гораздо больше заложников. Но для него должность министра была превыше всего, для чего ему нужны были дети Беслана?
- У потерпевших есть вопросы?
- Рамонова.
- Вы не признаны потерпевшей.
- Как я не потерпевшая?! У меня сын там был.
- У Вас сын признан потерпевшим, Рамонова. Я понимаю, что все вы потерпевшие.
- За то, что он занижал цифру, находившихся в заложниках, как вы считаете, его надо наказать или нет?! Рядом с Кулаевым должны сидеть очень многие, в том числе и Дзугаев.
- Присаживайтесь. Объявляется перерыв до 23 августа.