54 заседание Верховного суда Северной Осетии по делу
Кулаева
24 января 2006 г.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Продолжаем рассмотрение уголовного дела в отношении Кулаева Нурпаши Абургкашевича, обвиняемого в совершении преступлений предусмотренных статьями 209 ч.2, 205 ч.3, 30 ч.3, 206 ч.3, 105 ч.2 пунктами: а, в, д, е, ж, з; 30 ч.3, 105 ч.2, пунктами: а, в, д, е, ж, з; 317, 223 ч.3 Уголовного кодекса Российской Федерации. Пожалуйста, секретарь, доложите о явке лиц, вызванных на судебное заседание.
Секретарь:
- На судебное заседание вызывались свидетели: Аушев, Гуцириев. Свидетели не явились по неизвестным причинам.
- Исследование письменных доказательств завершено, судебное следствие по делу окончено. Есть ходатайства и дополнения к судебному следствию?
Представитель потерпевших:
- У меня есть ходатайство. Мы считаем обязательной явку свидетеля Аушева. Мы считаем, никто не поймет, если мы закончим судебное следствие в его отсутствие. Во-вторых, показания Аушева исключительно важны как для выяснения всех обстоятельств, связанных с переговорами, связанных с теми процессами, которые происходили 2 сентября в зале. Он важен для того, чтобы дать правильную оценку действиям или бездействию тех должностных лиц, которые в том числе ссылаются на показания Аушева. Ваша Честь, мы просили бы, я еще раз прошу в качестве свидетеля Попова, заместителя министра внутренних дел. Возникает парадоксальная ситуация. К ответственности привлекают руководителей Правобережного РОВД. А руководитель ФСБ про району даже не допрошен в качестве свидетеля. Мы неоднократно просили допросить Попова, как зам министра внутренних дел, который отвечал за безопасность административных границ. Если наши коллеги не могут обеспечит явку этих лиц, то что они еще могут сделать, не понятно. Мы сами конечно не можем найти Попова. Но просим вас и руководство МВД обеспечить явку этих лиц. Хотя бы Гайденко, Попова и Аушева. В конце концов есть закон. Он должен быть обязателен для всех. Дзасохов объявился. Другие ответственные лица явились. Почему мы должны ограничиться тем, что Гайденко и Попов не хотят идти на судебное заседание, или тот же Аушев. На Аушева возлагались большие надежды. Аушев совершил почти геройский поступок. Он там был, он спас людей, он общался с террористами. Ну как мы можем обойтись без его допроса? Я это делаю не для того, чтобы затягивать судебное заседание. Но, если судебное следствие заинтересовано в полном и точном выяснении всех обстоятельств теракта, к которому причастен Кулаев, я считаю абсолютно необходимым их допросить.
Представитель потерпевших:
- Я поддерживаю это ходатайство и хочу добавить. В списке свидетелей обвинения еще много лиц, которые не были допрошены. Авсанов, Цогоев, Габисов, Дзусов, то есть, их много. Надо еще раз пересмотреть список, и вызывать всех свидетелей, которые не были допрошены. Годовалов, Внуков. Вот Годовалов вызывался, но в суд не явился. Также судом было удовлетворено ходатайство о допросе Попова и Уртаева. Таймураз Бицаевич заявлял, я считаю необходимо их допросить в качестве свидетелей. Тем более, как я понял, они не вызывались еще.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Пожалуйста, уточните свое ходатайство. Вы его дополните?
- Допросить Внукова, Карякова, Уртаева, Попова…
Голос из зала:
- Тихонова!
Представитель потерпевших:
- В списке свидетелей есть еще те, которых не допрашивали.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Мнение потерпевших?
Голоса из зала:
- Не возражаем.
- Подсудимый?
- Поддерживаю.
- Обвинение.
Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:
- Ваша Честь, свидетель Аушев указан в списке. В ходе судебного разбирательства ни раз предпринимались попытки вызвать Аушева. Он прислал ответ, что не может явиться в связи с болезнью. Нам самим было бы интересно его послушать. Но в связи с тем, что он действительно не может явиться, мы предлагаем огласить его показания. Что касается Гайденко и Карякова, ни раз предпринимались попытки вызвать их. Но опять же, не являлись. В данном случае так, как ставят вопрос потерпевшие, нужна совсем другая процедура. То есть, решить вопрос о виновности или невиновности Гайденко и Карякова. в рамках этого процесса мы этот вопрос не можем решить, это не касается нашего дела. Если потерпевшие считают, что надо принимать решение в отношении Гайденко и Карякова, то это надо проводить в соответствии со 144, 145 ст.ст. УПК РФ. В связи с чем прошу эти ходатайства отклонить.
Представитель потерпевших:
- Можно, ваша Честь? Уважаемый прокурор, или Вы нас не так поняли, или мы с ума сходим. Мы не просили привлечь Гайденко к уголовной ответственности, и не просим его для этого вызвать сюда. Мы считаем Гайденко очень важным свидетелем. Он был там как до теракта, так и во время теракта. Что касается реплики, что другие привлекаются к уголовной ответственности, а Гайденко нет, тем самым я хотел подчеркнуть важность фигуры Гайденко для допроса здесь. Неужели это такая проблема, Гайденко? А Аушев пусть пришлет документ, что он болен. Наверное ведь так положено, Ваша Честь?
- Есть документ.
- Надо показать тогда, что Аушев болен, что он нетранспортабелен. Или что-то такое. Есть закон. Здесь не может быть законным желание Аушева, желание Гайденко и прочих. Если Аушев так болен, что его нельзя обеспечить сюда, это уже другой вопрос.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Аушев и Каряков есть в списке свидетелей. Поэтому, я считаю, что нет никакой необходимости рассматривать ходатайство о вызове их в суд.
- Тогда мы просим обеспечить их явку.
- Суд, совещаясь на месте, ходатайство о вызове в суд свидетеля Гайденко постановил ходатайство отклонить.
Голос из зала:
- Этот свидетель проходит по делу?
- Не проходит.
- Но его показания очень важны.
- Он как свидетель по делу не проходит.
- Ваша Честь, а Вы считаете, что это правильно, что он не проходит по делу как свидетель? Мы имеем право высказать свое мнение, и мы хотим заявить ходатайство по поводу того, чтобы в суд был приглашен Тихонов, руководитель ЦСН, заместитель Андреева, начальника оперативного штаба. Мы считаем, что показания Тихонова будут важны, что по его показаниям можно судить о работе штаба. Можно будет судить, была ли это диверсия, вот этот, непреднамеренный, как говорят, штурм. Или это была запланированная акция. В общем, нам со штурмом ничего не ясно. Это напрямую относится к теракту и к делу Кулаева. Мы считаем необходимо, чтобы в суд явились Тихонов, Аушев, Аслаханов и Рошаль. Это люди, которые вели переговоры, которых требовали террористы. Для нас не имеет значение, затягивается суд или не затягивается. Завтра получит Кулаев приговор или через месяц. Мы живем жизнью этого процесса. Для нас это жизненно важно. Это впервые в истории, и этот процесс останется в истории. И за своих убитых детей. Мы хотим, чтобы каждый пришел и имел честь вот здесь встать на трибуну и ответить. Мы не выносим приговор, мы не определяем степень вины, мы хотим знать истину по теракту. Мы считаем, что это можно узнать только в этом деле. Для нас нет ясности и по самому штабу. Кто был членом штаба, кто был руководителем штаба, и кто были его заместители. У нас до сих пор нет ясности, и мы не знаем, как можно в такой обстановке прекратить процесс. Но мы думаем, до конца еще очень далеко.
- Представители потерпевших.
- Мы поддерживаем.
- Подсудимый?
- Поддерживаю.
- Обвинение.
Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:
- По поводу Аушева я уже высказался. По поводу Тихонова, Аслаханова и Рошаля мы опять же начинаем обсуждать деятельность штаба в деталях. Эти вопросы опять же мы не в состоянии решить в рамках этого процесса, потому что объективно, мы сами не знаем нормативных материалов. Прежде чем беседовать, надо исследовать массу материалов.
Голос из зала:
- Исследуйте!
- Я про то и говорю, что это исследуют в рамках основного дела.
- Пусть придут и дадут показания!
- Я же говорю, надо исследовать массу материалов. Поэтому, мы считаем, что эти вопросы надо исследовать в рамках основного дела. Работа проводиться. Поэтому в данном случает прошу ходатайство отклонить.
- как говорят, кашу маслом не испортишь. Пусть придут и здесь тоже дадут показания. Истина в споре рождается. Пусть придут на этот процесс. У нас есть силы выслушать их 2 и даже 3 раза. Дзасохова мы тоже будем вызывать по основному делу. Это же не являлось причиной, чтобы он не явился на этот процесс.
Представитель потерпевших:
- Можно 2 слова, Ваша Честь? На весь мир заявляют, что дети могут в удовлетворительном состоянии пробыть 7-8 дней в тех условиях, в которых они находились. Это заявление Рошаля по существу успокаивало штаб, подталкивало его, чтобы он и дальше бездействовал, мол, есть еще время подумать. Штаб, который и так ничего не делал в те дни. Поэтому я лично хотел бы спросить Рошаля, этого уважаемого врача, на каком основании он обманывал тысячи людей. Здесь мы убедились в том, что уже на второй день и дети и взрослые в этих адских условиях теряли сознание, были на грани смерти, а многие даже и умирали может быть. Если мы ищем правду, то мы должны эту правду поискать и у Рошаля тоже. Может быть, если бы Рошаль сказал, что дети там не в состоянии, может быть это шевельнуло бы штаб на какие-либо активные действия, заставило штаб не сидеть и смотреть, и ждать неизвестно чего, а предпринять какие-то конкретные действия, решительные и оперативные. Что же получается? Страшные дни 1-3 сентября, а кому что придется, тот то и говорит. Один был руководителем штаба, теперь говорит, что нет. Другой говорит, что дети были в нормальном, хорошем состоянии. Извините меня, трепаться все могли, а отвечать перед матерями и обосновать свои суждения, которые они давали тогда, никто не хочет. Я еще раз говорю, у меня свое мнение относительно Аушева. Я считаю, что он совершил геройский поступок. Но Аушев, военный генерал. Он прекрасно ориентируется в таких делах, в той ситуации, которая произошла в Беслане. У меня к нему есть целый ряд вопросов, связанных не только с ним лично, но и теми событиями, которые он наблюдал. Я могу пока судить по СМИ. Он, выходя из штаба, произнес реплику, не помню, по какому источнику: «Были потеряны 2 дня.» На самом деле, первые 2 дня были потеряны. И Аушев мог бы прояснить ситуацию. Кто, как не он.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Суд, выслушав мнения сторон, постановил, ходатайство о вызове в суд Аслаханова, Рошаля, Тихонова отклонить.
Голос из зала:
- А для чего тогда этот фарс? Для чего мы потеряли 9 месяцев?! Они тоже были потеряны! Прокуратура назначила тех свидетелей, которые никакой свет не проливают ни по делу Кулаева, ни по теракту.
- 9 месяцев мы рассматриваем дело Кулаева.
- И что мы решили? С Кулаевым с первого дня все ясно. Достаточно было того, что он был в школе, и то, что он террорист. Для чего расследовалось все остальное? Для прокуратуры важен свой спектакль, сценарий которого они написали в октябре прошлого года. В октябре прошлого года вы говорили то же самое и ни на миллиметр не отодвинулись от своего сценария. Для вас все не важно! Вы сейчас все валите на основное дело. Николай Иванович, основного дела не будет. А если и будет, то оно будет вестись по Абу-Дзейду, Басаеву и тем бандитам, которых вы никогда не изловите. А когда надо будет изловить. Вы их взорвете, и все. Будете копаться в их архивах, которые вам ничего не дадут. Чтобы судить Абу-Дзейда и всех остальных, нужно судить тех, кто не сработал в ситуации террора. Потому и происходят теракты, потому что есть такие президенты, и есть такие генералы, и есть такие прокуроры, которые их прикрывают. Мы не согласны с этим. По Кулаеву все ясно, по теракту ничего не ясно. Для меня например, вообще нет ясности, был Кулаев в школе или не был, или он подсадная утка. Для меня не ясно, потому что Заира Бердикова говорила, что видела его в школе. А потом она говорила, что была без сознания, и ей следователи принесли и сказали, подпиши вот эту бумажку, что ты его видела. То же самое говорили уборщицы. В таком случае, мне не ясно, был Кулаев в школе или нет. Точно так же и всем потерпевшим. Если вам нужны подписи, мы соберем подписи всех потерпевших, что мы с этим не согласны. Да, он был в теракте. Но ваших доводов нам не достаточно, потому что нет ясности во всем теракте.
- Кесаева, присядьте.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Потерпевшая правильно сейчас сказала, что по Кулаеву все ясно. И я полагаю, что процесс надо завершать. Это безусловно. Все вопросы, которые сейчас ставятся и в отношении Рошаля, и в отношении оперативного штаба, они исследуются в рамках основного дела. Я думаю, вы как потерпевшие вправе заявить ходатайство, и мы его рассмотрим в соответствии с законом и дадим ответ. Изложите свои доводы насчет Рошаля, в чем он виновен, как Вы полагаете.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Кесаева, вас кто-нибудь перебивал? Почему Вы считаете, что вы вправе перебивать других?
Голос из зала:
- Если я когда-то перебиваю, то это только потому, что мы не согласны. Мне моя ситуация позволяет когда-то перебивать, потому что убили моего ребенка. И расследуется дело о теракте. И я имею право требовать.
- Никто вас не ограничивает в своих правах.
- Тогда я вообще не согласна со всей процедурой. Я не согласна ни с одним словом прокуратуры!
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Я еще раз говорю, что ходатайство, которое вы предлагаете, относится к людям, которые в рамках этого дела рассматривать вопросы о виновности Рошаля, членов оперативного штаба, или о том, что они бездействовали нельзя. Я полагаю, что эти вопросы будут исследованы. И если Вы заявите конкретные ходатайства, то они помогут установить истину по делу.
- Вы считаете ходатайство о приглашении Рошаля, Аушева и Гуцириева не конкретным? Почему Вы их считаете недостаточно конкретными. Мы не обвиняем этих людей, мы хотим их выслушать. Для нас важно каждое слово.
Голос из зала:
- Можно ходатайство? В верховный суд РСО-Алания. Потерпевшая сторона считает, что судья Агузаров рассматривает дело Кулаева односторонне, по указанному прокуратурой направлению. Суд необоснованно отклоняет ходатайства, принятие которых способствовало бы более точно раскрыть действия Кулаева и всей банды. Судья Агузаров, так же как и прокурор Шепель, Семисынова и Черчесов систематически нарушают наши права как потерпевших, и не дают письменного ответа на наши ходатайства. Для создания видимости законности, объективности и обоснованности в процессе рассмотрения дела, суд односторонне подходит к рассмотрению обстоятельств, имеющих существенное значение для установления истины, и принятия законного и обоснованного решения. Ни одно из ходатайств по вызову свидетелей, которые были сделаны мною, не были удовлетворены. Были заявлены ходатайства о вызове в суд свидетелей, имеющих непосредственное отношение к рассматриваемому делу. В частности мы просили вызвать в качестве свидетелей: генерала ФСБ Проничева, Анисимова, Тихонова, а также директора ФСБ Патрушева. Не вызывает никаких сомнений тот факт, что эти люди, в должностные обязанности которых входило и входит борьба с терроризмом на Северном Кавказе владеют важнейшей информацией по делу. Кто, как не они могут рассказать об участии Кулаева в бандформированиях, что поможет установить всю степень его вины. А также возможно выявить другие его преступления. Также мы ходатайствовали о вызове в суд Кодзоевой, супруги боевика Кодзоева, который находился среди террористов предположительно. Нам известно, что во время теракта была попытка установить контакт с Кодзоевым. Его супруга специально была для этого привезена в Беслан. Мы предполагаем, что свидетельства Кодзоевой могут иметь первостепенное значение для этого процесса. Так как она находилась в непосредственном контакте с боевиками. Однако суд отказал нам в удовлетворении наших ходатайств, не дав никакой конкретной мотивации. Судья не указывает, по какой причине происходит отказ. Также до сегодняшнего дня мы не уверены, что прокол составляется точно по стенограмме, так как нам, потерпевшим до сегодняшнего дня не дают ознакомиться с протоколами заседания суда. Это делается в противоречие с Ч.6 ст.259 УПК РФ, которая предусматривает, что по ходатайству сторон им может быть предоставлена возможность ознакомиться с частями протокола по мере их изготовления. Кроме того, в ведении заседаний суда со стороны судьи Агузарова, особенно в последнее время, наметилась явная недобросовестность и отсутствие беспристрастности. Наглядным примером этого служат обстоятельства допроса в суде свидетеля Дзасохова. Когда этот свидетель давал показания, судья Агузаров выступал не только как судья, но и как защитник Дзасохова, что недопустимо для судьи. Мы, потерпевшие, пережившие страшную трагедию вынуждены терпеть от судьи, он ведет себя агрессивно. Не дает нам возможность реализовать наши права в защиту наших интересов как потерпевших от преступления. Судья занял крайне проправительственную позицию, желая угодить власти. Защита чиновников, как нам видится, виновных в допущении террористического акта в Беслане. Открывает для судьи большие перспективы карьерного роста и благосостояния. Как нам представляется, суд заинтересован в исходе данного уголовного дела, что не дает возможности непредвзято и беспристрастно его рассмотреть и постановить законный приговор. Тенденциозность суда, проявление пассивности суда при исследовании доказательств свидетельствует о намерении суда принять определенное решение. То есть, заданность действий суда стала в процессе разбирательства очевидной. Все вышеизложенное стало очевидным в процессе рассмотрения. На основании изложенного и в соответствии со ст.ст. 61 Ч.2, 64 УПК РФ, считаем необходимым завить в суде Агузарову отвод. Все. Письменно прошу приобщить к протоколу заседания.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Пожалуйста, представители потерпевших.
Представитель потерпевших:
- Я не совсем понял смысл ходатайства. Поэтому я прошу объявить перерыв на 5 минут, чтобы я с ним познакомился, переговорил с Кесаевой и потом высказал свое мнение. И с потерпевшими.
- Хорошо. Объявляется перерыв на 10 минут.
Голос из зала:
- кроме отвода судье Агузарову необходимо сделать отвод и прокурору Шепелю, Семисыновой, Черчесову. Так как именно они систематически нарушают наши права как потерпевших, именно они отклоняли наше ходатайство. И считаем, что они наравне вместе с судьей подлежат отводу. Семисынова, Шепель в первую очередь.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Так. Нузаева.
- Я.
- Поддерживаете ходатайство?
- Да.
- Хамицква.
- Поддерживаю.
- Спасибо, присаживайтесь. Сидакова.
- Поддерживаю.
- Дудиева.
- Поддерживаю.
- Туаева.
- Поддерживаю.
- Молотошвили.
- поддерживаю.
- Гадиева.
- Поддерживаю.
- Кочиева.
- Поддерживаю.
- Кокоева.
- Поддерживаю.
- Кабисова.
- Поддерживаю.
- Цомартова.
- Поддерживаю.
- Бетрозова.
- Я.
- Поддерживаете ходатайство?
- Да.
- спасибо, присаживайтесь. Потерпевшие, кого я не назвал есть?
- Да.
- Те, которые не согласны с данным ходатайством?
Голос из зала:
- С одной частью не согласны. С частью отвода обвинителей полностью поддерживаем.
- А в части отвода председательствующего?
- Нет.
- Фамилию назовите.
- Кусаева.
- Кто еще из потерпевших?
- Я тоже так же, как и вот Кусаева.
Голос из зала:
- Потерпевший Савкуев. Поддерживаю отвод обвинения. А насчет судьи, нет.
- присаживайтесь.
- Балаташвили. По поводу Вас, нет. по поводу обвинения поддерживаю полностью.
- Бугулова. Я тоже против прокуратуры поддерживаю. Против Вас не поддерживаю.
Голос из зала:
- Поскольку стороной обвинения не доказана прямая вина Кулаева, мы не моем это дело закончить.
- Дзуцева, давайте по отводу.
- Вот отвод прокуратуры поддерживаю, а председательствующему, нет.
- Так, все?
- Нет. я еще. Дзгоева. Не поддерживаю.
- Что не поддерживаете?
- Отвод.
- Так, пожалуйста. Представители потерпевших.
Представитель потерпевших:
- Ваша Честь, данный процесс, как и процесс расследования бесланского теракта вызывает много эмоций. У многих различные точки зрения, как по отдельным моментам ситуации теракта, так и по вопросам виновности многих лиц, которые причастны или не причастны к тому, что произошло. Я как юрист не могу руководствоваться эмоциями, а должен иметь свое мнение, основанное на материалах дела, основанное на законе. Поэтому я сразу заявляю, поддерживаю отвод стороны обвинения. Почему. С самого начала расследования теракта прокуратура заняла явно предвзятую позицию, и не обеспечила объективное расследование всех обстоятельств теракта, не пыталась выявить всех виновных лиц, которые в той или иной мере причастны к тому, или способствовали, чья бездеятельность способствовала тому, что произошло. Я считаю, что все эти сложности, которые возникают и здесь, в процессе, произошли от того, что органы прокуратуры необоснованно выделили дело Кулаева в отдельное производство. Я не говорю, не законно, я говорю необоснованно. Поторопились выделить это дело в отдельное производство. Я считаю, что они должны были обеспечить расследование теракта в полном объеме, и потом уже, закончив это расследование в полном объеме, решать вопрос о выделении дел в отношении того или иного человека. Незаконно, я считаю, были выделены материалы в отношении руководителей Правобережного РОВД. Вот это раздвоение или растроение дела и повлекло те сложности, которые сегодня возникают. Более того, я считаю, что органы прокуратуры, если они были заинтересованы в том, чтобы здесь, в этом процессе были исследованы все обстоятельства теракта, то они, на мой взгляд, должны были включить свидетелями со стороны обвинения целый ряд лиц, о допросе которых здесь мы и ставили вопросы. Более того, я считаю, что именно органы прокуратуры, включившие в список свидетелей обвинения целый ряд свидетелей, мне кажется, должны были принять меры к тому, чтобы обеспечить их явку в суд. И сегодня бы не было многих споров, проблем и ненужных эмоций. Я считаю, что если мы, даже суд удовлетворит отвод судье, председательствующему по делу, то те сложности и неясности, то недовольство, которое есть со сторон потерпевших, оно опять всплывет, и все эти проблемы при новом, втором судье председательствующем, при третьем, эти же проблемы опять будут возникать. И я связываю все эти неясности, все эти сложности с позицией прокуратуры, и не связываем их с позициями председательствующего по делу. Вот таково мое мнение. Поэтому я не поддерживаю отвод председательствующему. А в остальном, считаю позицию по ходатайству совершенно обоснованной.
Представитель потерпевших:
- Поддерживаю в части отвода обвинителей. Что касается первой части ходатайства, то считаю, что нет основания для отвода. Прошу в этой части, отклонить.
Голос из зала:
- Можно? Я заявляла ходатайство и Агузарову, и деятельности прокуратуры. И я считаю, что не было никаких оснований, даже если прокуратура нарушала закон, у Вас были все полномочия…
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Кесаева, я ваше мнение выслушал. Оно изложено в Вашем письменном ходатайстве. Присаживайтесь.
- Ничего не мешало Вам действовать по закону.
- Суд удаляется в совещательную комнату к прокурору.
Заместитель прокурора РСО-Алания Аслан Черчесов:
- Ваша Честь, любое заявленное ходатайство должно отвечать требованиям закона. Ни одно из изложенных ходатайств не соответствует требованиям ст.61 УПК, в соответствии с которым судья подлежит отводу, в случае если он является потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком. Все эти обстоятельства перечислены в статье. И кроме того, в том числе, если судья лично заинтересован в исходе дела. Никаких данных, свидетельствующих о заинтересованности в исходе дела председательствующего не имеется. Более того, считаю оскорбительным для председательствующего по настоящему уголовному делу высказывание о том, что используется дело для карьерного роста и повышение благосостояния. И последующее ходатайство, которое поступило. Здесь особо говорить видимо не стоит. Но тем не менее я уверен, что мы никоим образом не дали никаких оснований полагать, что кто-то из прокуроров лично прямо или косвенно заинтересован в исходе данного уголовного дела. В рамках данного процесса мы руководствовались УП законом. Те вопросы, вот и потерпевшие высказывались, отклоняли ходатайство. Мы ограничены рамками нашего уголовного дела. Поэтому моет это и не понятно для обывателя, но это законно. Других вариантов у нас не было. Ну, имеется ввиду не юристов. Вот я вам разъясняю, что других вариантов у нас не было. Может и как-то воспринимается болезненно. Но по другому, вариантов у нас не было.
Старший прокурор управления Генеральной прокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова:
- Ваша Честь, моя функция участия в данном уголовном деле началась именно вот в этом судебном заседании. Пока дело расследовалось, я ни коем образом к уголовному делу не имела никакого касательства и была назначена для поддержания государственного обвинения по данному уголовному делу по обвинению Кулаева. Я считаю, что эту функцию я выполняю добросовестно, как того требует закон. В рамках закона я представляю свое мнение по любому ходатайству ни в коем образе и никогда во время своей деятельности я против закона, то, что не предписано тем или иным законом я никогда не высказала мнение, как говориться, в угоду, будь то потерпевших, будь то обвиняемых. Так и по настоящему уголовному делу. Свое мнение я всегда основывала на законе. Поэтому я заявляю суду, что у меня никакой заинтересованности нет в исходе дела, кроме как объективно рассмотреть это дело по обвинению Кулаева, и чтобы он понес заслуженное наказание. И только.
Заместитель генерального прокурора России на Северном Кавказе Николай Шепель:
- Ваша Честь, по отводу председательствующего. Я полагаю, что это ходатайство подлежит отклонению, поскольку мы здесь поступаем, и в процессе исследуем только те обстоятельства, и не можем исследовать других обстоятельств, которые не относятся к обвинению Кулаева. Об этом я уже говорил неоднократно, пытался это разъяснить потерпевшим. Это их право, нас слышать или не слышать. Хотя мы уже неоднократно это говорим. Я полагаю, что в этой связи представитель потерпевших Кесаева просто извращает некоторые обстоятельства. Я говорю о ее ходатайствах, которые не были удовлетворены. Это конечно не правда. Я заинтересован как государственный обвинитель, как руководитель обвинителей государственных только в том, чтобы дело было рассмотрено в соответствии с законом. И подсудимый, если будет доказана его вина, понес наказание в соответствии с законом. Других целей я не преследую. Остальные же вопросы, которые касаются ответственности Рошаля, как тут было сказано. Аушева. Потерпевшие говорят, что он не так себя повел, мог бы иначе повести. Все эти вопросы будут исследованы и исследуются в рамках уголовного дела. И я уже неоднократно говорил об этом, что есть лица, которые привлечены конкретно по этом дел к уголовной ответственности, работники милиции Малгобекского РОВД и Правобережного. Это те, которые были отстранены от исполнения своих обязанностей, это и министр внутренних дел, и начальник УФСБ по РСО-Алания, и др. должностные лица. Была и резервная группа из чеченцев, которая предполагалось, что она должна напасть на школу в Назрани. Которая преследовала те же цели, которые преследовались и при нападении на школу в РСО-Алания, для того, чтобы взорвать. Я полагаю, Ваша Честь, что на начальном этапе, когда мы начали процесс, что достаточно доказательств для того, чтобы мы их предъявили суду по обвинению Кулаеву. И что на этом следствие можно было бы завершить. Другой заинтересованности никто из нас не проявлял. Более того, все ходатайства, более мягкого процесса и терпимого чем этот процесс наверное никто из нас не испытывал. Не председательствующий, не государственное обвинение. И все ходатайства потерпевших и их представителей, они рассматривались судом, и принимались решения в соответствии с судом, который так же могут быть еще в дальнейшем оспорены и потерпевшими и любой из сторон.
Тамерлан Агузаров, председатель Верховного суда Северной Осетии:
- Суд удаляется в совещательную комнату. Объявляется перерыв до 26 января до 11 часов, когда будет вынесено решение по данному ходатайству.