|
|
|
| Сдаем под роспись. (Фото авторов) |
Информацию о том, что совершено нападение на одну из школ г. Беслана, получил примерно в 9 часов 30 минут, во время торжественного открытия новой средней школы (Сухое Русло) в г. Владикавказе. Первым об этом сообщил мне Дзиов Валерий, начальник моей охраны, со ссылкой на министра внутренних дел РСО-А Дзантиева К.Б., который, как мне сообщили, уже находился на пути в Беслан. Через 20—30 минут я уже был в зоне, прилегающей к школе г. Беслана. Со мной была моя охрана, одновременно прибыл и глава г. Владикавказа Пачиев К.Б. Первые 1—1,5 часа, вернее в течение 1 часа с момента захвата школы, я и руководители силовых структур республики находились в подвижном состоянии, а затем я и некоторые члены правительства — министр внутренних дел, прокурор и начальник УФСБ республики — переместились в здание администрации района, где я в последующем находился до самого момента трагической развязки. Как таковой оперативный штаб не работал, каких-то специальных заседаний не проводилось. Все время шли поиски решения задачи освобождения заложников. Я как руководитель республики все время поддерживал связь с заместителями директора ФСБ Проничевым В. Е. и Анисимовым и руководством подразделений спецназа, а также с министром внутренних дел Дзантиевым К.Б.
На второй день, 02.09.04, примерно в 12 часов, я узнал о том, в том числе из текста, который мне показал Проничев, что руководителем оперативного штаба по проведению контртеррористической операции назначен Андреев В. А. Распоряжение правительства РФ об этом подписал Фрадков М.Е. До прихода Аушева Р.С. мы не получали никаких требований террористов, кроме того, что к ним должны прийти я, Зязиков, Рошаль. Требований о том, чтобы освободили лиц, арестованных за события 21—22 июня в г. Назрани, террористы не выдвигали. Хотя мы готовы были начать диалог об этом. Главным для нас было спасти детей. Об отмене выборов президента ЧР (требований. – Ред.) также не выдвигалось. Мы предложили им коридор для ухода из школы. Террористы также не высказали пожелания. С учетом складывающейся обстановки, тех данных, которые у нас были, я сделал вывод о том, что группа террористов имела какие-то обещания поддержки извне от тех, кто их направлял, но на самом деле этого не произошло. Каких-то конкретных требований от террористов я не слышал. От Проничева я получил информацию о том, что прилетает Аушев, с которым террористы якобы готовы встретиться. Меня не интересовало, кто присылает Аушева, для меня главным было освобождение детей и других заложников. Сразу же по прибытии Аушева я, Проничев, Анисимов встретились с ним. Тот подтвердил готовность войти в школу. Там же с нами находился и Гуцериев М., который прибыл ранее. Аушев почти сразу же ушел в школу. Пробыл в школе он недолго, около 40 минут. По прибытии назад он передал свернутый в несколько раз двойной тетрадный лист-записку, который достал из внутреннего кармана пиджака. Я его бегло просмотрел. Вверху шла надпись по-арабски, а далее шло обращение на «ты» к президенту РФ Путину В.В.: остановить войну в Чечне, вывести войска, ввести Чечню в состав СНГ. Были буквально обрывки фраз: «Мы остаемся в рублевой зоне, наведем порядок на Кавказе». Оно, письмо, было подписано Басаевым, но указана только его фамилия, без подписи. Я понял, что записка написана наспех, может, даже и передприходом Аушева, но точно в школе, потому что лист был тетрадный.
В нашей среде никто не оспаривал важности установления контактов с Масхадовым для использования его возможностей по освобождению заложников. При мне Аушев, раздобыв телефон Закаева, позвонил ему в Лондон. Нашел он его быстро, где — я не знаю. С Закаевым Аушев говорил по-русски. Затем я забрал трубку и говорил с Закаевым решительно, можно сказать, потребовал что-то сделать для разрешения ситуации с заложниками. Закаев сказал, что связь с Масхадовым односторонняя, но он, как только Масхадов на него выйдет, даст нам знать. У меня был и второй разговор с Закаевым, который сообщил, что у него состоялся разговор с Масхадовым. Закаев потребовал гарантии неприкосновенности ему или Масхадову, если они прибудут в Беслан, на что я ответил, что наш разговор и есть приглашение к разговору об этом.
Мне кажется, что второй разговор с Закаевым был 03.09.04 утром. Более я с Закаевым не общался. Что произошло 03.09.04 в 13 часов, почему начались взрывы в школе — для меня остается загадкой. Могу подтвердить, что штурм школы не планировался. Уточняю, что четвертым террористы требовали прийти к ним Аслаханова. На мой вопрос, почему он не прибыл в Беслан, Аслаханов заявил, что его не выпускали.
«Новая газета» № 27 14.04.2005