на главную




ШКОЛА

Захват школы в Беслане 2004г. Взгляд изнутри.

Крис Чиверс

Журнал «Эсквайр». Июнь 2006г.

В первый день учебных занятий в городе Беслане группа чеченских террористов нанесла удар по школе №1. Выбрав своей целью детей, они захватили более 1100 заложников. Этот налет – чудовищная эскалация человеческой жестокости. 

Мы публикуем первую часть уникального отчета о пережитом захвате.

Полдень. 1-ое сентября, Спортзал.

Казбек Мисиков не отрываясь смотрел на бомбу, висящую над его семьей. Это было простое устройство – пластмассовое ведерко, набитое пластиковой взрывчаткой, гвоздями и металлическими шариками. Оно весило, наверное, килограмма 4. Эта бомба стала центром его жизни. Казбек знал, что если она взорвется, шрапнель полетит в голову – его жене, двум сыновьям,- и убьет их всех.

Образ этой бомбы запомнился ему во всех мелочах, вплоть до голубого электрического провода, соединявшего ее с сетью взрывчаток, которые террористы развесили вокруг них несколько часов назад. Сейчас он скользил взглядом по толпе людей, захваченных сегодня утром во дворе школы. Большинство захваченных были детьми, которые сидели, скрючившись, вместе с родителями и учителями, в спортзале.

Становилось жарко, и их импровизированная тюрьма наполнялась удушающими запахами мочи и страха. Многие дети были раздеты, и пот струился по их голым спинам.

Его глаза остановились на захватчиках. Большинство террористов покинуло зал, чтобы занять оборонительные позиции в основном здании школы, оставив в зале нескольких мужчин, одетых в спортивные костюмы или камуфляжные штаны. У них были пояса с пулеметными лентами и автоматы Калашникова. Некоторые скрывали лица под масками, которые пришлось снять, когда наступила жара. У них были молодые лица. Некоторые имели внешность опытных бойцов, у других вид был, как у малограмотной шпаны – того сорта, который распространился с территории Чечни и Северного Кавказа с приходом войны. Две женщины носили пояса со взрывчаткой.

Казбек наблюдал за террористами, стараясь запомнить в деталях все: как они были вооружены, их поведение, то, как они разговаривали, устройство их бомб. Схема замысла террористов сформировалась в его голове, словно сложная и запутанная нечеткая карта, существовавшая только в его сознании. На нее накладывался мысленный образ школы, школы №1, той самой, в которой он учился. Это информация могла бы быть полезной, если бы ему удалось передать её спецслужбам.

Казбек всерьез задумался о побеге.

Он понимал, что осада в любом случае закончится штурмом, и знал, что когда солдаты будут прорываться в здание, оружие не будет делить находящихся в зале на заложников и террористов.

Он знал это. Он служил в Российской армии.

Он обдумывал варианты:

Как выбраться?

Как спасти свою семью?

Бежать?

Затаиться?

Бороться?

Вся его семья - жена, Ирина Дзуцева и их сыновья, пятнадцатилетний Батраз и семилетний Астрамаз были тут, рядом с ним.

Казбек был высоким мужчиной, у него были темные волосы и усы. У Батраза, который сильно подрос за последнее время, уже пробивался юношеский пушок. Казбек заставил его снять рубашку, под которой обнаружилось тело ещё совсем неокрепшего юнца. Он думал, что это убедит террористов в том, что, в отличие от своего отца, Батраз не опасен для них, и они отпустят его.

 

Казбек судорожно соображал как спасти своих детей. Но это уравнение имело слишком много переменных и неизвестных величин. Что ему делать, как поступить? Да, у него есть важная информация. Но даже если ему удастся бежать, террористы наверняка схватят его жену, сыновей и убьют их.

Они уже расстреляли нескольких человек, в том числе Руслана Бетрозова, который всего лишь посмел заговорить.

«Нет», - подумал Казбек, -«Бежать нельзя». Он знал, что если заложники восстанут, то делать это надо быстро и решительно. В спортзале террористов было немного, но, по его подсчетам, в школе их было не менее тридцати. Сможет ли толпа безоружных людей справиться с ними? Ведь еще до того, как бомбы были развешаны, террористы получили огромное преимущество?

- Если хоть один попробует сопротивляться,- предупредили они. – Мы не убьем его, мы убьем детей.

Конечно, восстания не будет, а если и будет, его некому возглавить. Многих мужчин расстреляли; те, кто был жив, находились сейчас в актовом зале, стоя на коленях.

Казбеку повезло. Террористы его не заметили - это его и спасло.

Его мозг работал в нужном направлении. Он не хотел, чтобы кто-то понял, что именно он задумал. Медленно, почти незаметно, его рука приближалась к голубому проводу.

Казбеку было 43 года. Он, бывший сапер, знал, что такое бомба - та из них, что висела над его головой, была частью простой системы – разомкнутой электрической цепи, питающейся от автомобильного аккумулятора. Если террористы замкнут цепь, то ток от батареи потечет по проводам, и бомба взорвется. Но если Казбеку удастся разорвать провод, не повредив оплетку, то взрыва не будет.

Казбек долго сгибал провод, пытаясь переломить его, не отрывая взгляда от террористов, которые, увидев, что он делает, убили бы его в туже секунду.

Он разорвет этот провод. Быть может, именно это спасет его.

 

9:10 утра. Школьный двор.

 

В школе №1 города Беслана наступило утро первого учебного дня. Утро, в которое всегда проводится праздничная линейка. Вернувшиеся после лета ученики со 2-го по 12й классы, выстроились в форме подковы перед зданием школы. Они были одеты в школьную форму: девочки в черных платьях, мальчики в темных брюках и белых рубашках. Ожидалась сильная жара, и поэтому накануне в школе решили перенести праздник на час пораньше, пока было ещё относительно прохладно. Ученики пришли с цветами, коробками шоколадных конфет, воздушными шарами. Все ждали начала праздника, первоклассников, которые сегодня переступят в первый раз порог школы.

Залина Левина сидела у помоста и приветствовала проходящих родителей.

Беслан - промышленный и одновременно сельскохозяйственный город с населением 35000 жителей - расположен в долине Кавказского хребта. Это одно из немногих мест в регионе, где проблема безработицы стояла не так остро, как во всем регионе. Но сейчас был праздник, о работе не думали.

Ирина Налдикоева сидела с дочкой Аланой на руках и поглядывала на своего 7-летнего сына Казбека, шедшего во 2й класс.

У Аиды Арчеговой в школу шли двое сынове. Залина сидела с внучкой Аминой. Они не собирались приходить сюда, но девочка, услышав музыку и увидев поток детей, направлявшихся к школе, сказала:

-Бабушка, пойдем потанцуем.

 Залина надела джинсовое платье, вышла на улицу, где они влились в людской поток. Солнце уже начинало припекать. Первоклассники должны были выступить первыми, дав начало учебному году.

Террористы возникли словно из воздуха. Военный грузовик остановился у школы и из кузова, стреляя, стали выпрыгивать люди, с криками «Аллах акбар!». Они двигались быстро и уверенно, как если бы каждое их движение было многократно отрепетировано.

Первые из них бросились между рядами построенных учеников к воротам школы и блокировали выход. Сопротивления почти не было. Руслан Фраев, житель Беслана, пришедший со своей семьей, вытащил пистолет и начал стрелять, но его тут же застрелили.

Казалось, террористы были повсюду. Залина видела, как бежали вооруженные люди, сначала один, потом второй, третий... Многие учащиеся стояли спиной к приближающимся бандитам и не увидели вовремя надвигающуюся опасность, но те, что стояли сбоку, бросились врассыпную.

7-летняя Дзера Кудзаева должна была звонить в колокольчик на линейке. Ее отец, Аслан Кудзаев, попросил Карена Мдинарадзе, занимающегося видеосъемкой для местной футбольной команды, чтобы он снял торжество на пленку. Дзера, на которой было голубое платье с белым фартуком, а в волосах два белых банта, уже сидела на плечах старшеклассника и была готова звонить, когда прибыли террористы.

Ко многим понимание происходящего пришло не сразу. Аида Арчегова подумала, что все это – антитеррористические учения. Беслан находится в 1500 км от Москвы, в регионе, дестабилизированном чеченскими войнами. И проводимые силовиками акции были частью обыденной жизни.

-Это учения? - спросила она проходившего мимо террориста.

Он остановился:

-Ты, что – дура? - сказал он.

Террористы сгоняли людскую толпу на задний двор школы, откуда не было выхода на улицу. В примыкающем ко двору здании была котельная, и Залина вместе с другими побежала туда, надеясь спрятаться там. В котельной был только один выход - они оказались загнанными в угол. Дверь открылась - в проеме двери стоял человек в камуфляжной форме.

-Выходите, или я начну стрелять, - приказал он.

Люди начали выходить. Залина не двигалась, она решила, что будет молить о пощаде. С ней была внучка, она думала, что с малышом её отпустят. Когда остались только они с Аминой, террорист спросил:

-Тебе особое приглашение нужно? - спросил он. – Выходи или застрелю на месте.

Онемев от страха, она вышла и присоединилась к людям, которые вели себя так послушно, словно были дрессированные животными. Выстроив людей вдоль кирпичной стены школы, бандиты начали загонять их внутрь. Люди не могли входить достаточно быстро и мужчины разбили окна, через которые стали переправлять детей внутрь.

Там уже находились, как сначала показалось, десятки террористов. Они выстроились в вестибюле, направляя людей в спортзал:

-Мы – из Чечни. Это захват. Мы пришли сюда, чтобы освободить Чечню, вывести оттуда ваши войска.

Пока люди входили в спортзал, прибыли еще террористы. Один из них выстрелил в потолок:

-Всем - молчать! Вы – заложники. Успокойтесь. Прекратите панику, и никто не пострадает. Мы собираемся выставить требования, и если их примут, мы отпустим детей.

Террористы установили свои правила: запретили разговаривать без разрешения. Говорить разрешалось только по-русски, чтобы они могли понимать, о чем идет речь. Все должны были сдать мобильные, фотоаппараты, видеокамеры. Их предупредили, что в случае сопротивления со стороны заложников, начнутся массовые расстрелы.

Когда террористы закончил говорить, Руслан Бетрозов, отец двоих сыновей встал и перевел приказы на осетинский.

Руслану было 44 года. И он всегда считал себя человеком, который умеет себя контролировать. Террористы позволили ему переводить. Когда он закончил, террорист спросил его:

-Ты закончил? Сказал все, что хотел? - Бетрозов кивнул.

Тогда террорист выстрелил ему в голову.

 

9:20 утра. Учительская.

 

Ирина Дзуцева, жена Казбека Мисикова, сидела, согнувшись, под столом, обнимая своего сына-первоклассника Астрамаза. Это был тихий, хрупкого вида мальчик, одетый как настоящий джентльмен - в черный костюм и белую рубашку. Ирина чувствовала, что он боится. Они прятались в шкафу между учебниками, тетрадями и журналами, прислушиваясь к звукам, доносящимся из длинного коридора. Двери то открывались, то захлопывались. Они слышали выстрелы. Астрамаз крепко прижимал к себе воздушный шар.

-Где папа и Батик? - спросил он, – Их убили?

Первоклассники и их родители, стоявшие у главного входа школы, были первыми, кто увидел нападавших. Когда началась стрельба, Ирина устремилась в школу и побежала по коридору, крепко держа за руку сына. Она слышала крики и звук разбитых стекол. Коридор был длинным и пустым, и их шаги отдавались эхом всякий раз, когда они проходили мимо дверей – входы в спортзал, столовую, туалеты.

В конце коридора была лестница, ведущая наверх, в актовый зал. Там, за темно-красным занавесом, на сцене прятались матери с детьми. Зал был украшен воздушными шарами и плакатами. За сценой была дверь, ведущая в небольшую комнату, заваленную книгами. «Рассказы русских писателей», «Методы преподавания», «Литература для 5-го класса». Ирина посмотрела на других: четверо взрослых и шестеро детей. Они были отрезаны от внешнего мира и могли только гадать, что там происходит. Они сидели неподвижно, ожидая спасения. Примерно через полчаса кто-то толкнул дверь в комнату. Детский голос с надеждой спросил:

Это – наши? - дверь распахнулась. Перед ними стояли три террориста с длинными бородами, торчавшими из-под масок.

-Да не приведи Бог, чтоб мы были «ваши» - сказал один из них.

Их повели вниз.

То, что они увидели в спортивном зале, потрясло их. Захваченными оказались почти все учащиеся школы. Больше тысячи человеческих жизней.

Детский плач заполнял пространство. Спортзал был 25 метров в длину и 13 - в ширину, вдоль его шли ряды окон размером 3 на 3 метра, с полупрозрачным пластиком вместо стекол, через который проходил рассеиваясь солнечный свет. Широкая кровавая полоса стелилась следом за телом Бетрозова.

Ирина с Астрамазом поспешила забиться в дальний угол, там она нашла Батраза, своего старшего сына. Она понимала, что они стали разменной монетой в очередном состязании между террористами и Кремлем. Надежда была только на переговоры и российские спецслужбы, которые хорошо известны своим пренебрежением к человеческой жизни. Когда чеченские террористы захватили здание театрального центра на Дубровке в 2002 году, из-за применения спецслужбами отравляющего вещества погибли 129 человек.

Две молодые хрупкого телосложения женщины с лицами закрытыми платками и с поясами со взрывчаткой прогуливались по деревянному полу спортзала. Ирину охватила дрожь. Только у России есть уникальная способность порождать ужасные социальные феномены; последним из них стали «шахидки» - женщины-смертницы, сеявшие страх повсюду. В России их прозвали «черными вдовами» - женщинами, вступившими в ряды вооруженного исламского сопротивления, движимыми желанием отомстить за погибших мужей и братьев. Заложники заметили какое-то несоответствие в облике одной из шахидок: на ее лице, закрытом черным платком, аккуратно выщипанные брови выдавали в ней совсем молодую девушку, недавно побывавшую в салоне красоты.

В спортзал вошли два террориста и начали выгружать оборудование: провода и катушки с тросом, бомбы разного размера, в том числе, сделанные из пластиковых бутылок, и двух больших зарядов взрывчатки размером с портфель. Вооружившись кусачками и плоскогубцами, они принялись что-то собирать из принесенных частей. Их план становился ясен заложникам. Множество малых бомб, соединенных друг с другом в виде цепочки, будут подвешены над головами людей, а большие взрывные устройства оставят на полу.

Подвешенные бомбы, служившие средством всеобщего устрашения и подчинения, были расположены так высоко, что никто не смог бы укрыться от потока разлетающейся шрапнели – гвоздей, гаек и болтов, которыми бомбы были начинены. Самым высоким заложникам, включая и Казбека, рост которого был 190 сантиметров, приказали развесить бомбы. Выбранный террористами способ размещения бомб показывал их изобретательность: они натянули веревку между баскетбольными корзинами и на ней на крючках развесили бомбы. Казбек понял, что террористы хорошо и задолго спланировали всю операцию.

Вся конструкция сильно провисла под собственным весом, почти касаясь детских голов.

-Не прикасайтесь к ним, - сказал террорист и приказал Казбеку и другим натягивать трос сильнее.

Наконец смертоносная паутина оказалась на недосягаемой высоте. Казбек отметил, что это было похоже на гирлянду новогодних огней, только вместо лампочек тут были смертоносные заряды.

Террорист следил за размыкающим устройством; вся система была подсоединена к электрической батарее. Казбек знал, что стоило террористу убрать ногу с провода - вся цепь замкнется, ток побежит и бомба взорвется.

 

Середина дня. Вестибюль.

 

Аслан Кудзаев носил стулья по длинному коридору. Он торопился. Его заставили работать в группе, которую террористы сформировали из взрослых мужчин-заложников, им приказали забаррикадировать окна в классах. Террористы опасались штурма. Заложники оказались полезной рабочей силой. Аслан был одет в белую рубашку, белые брюки, белые туфли. Он пришел на праздник. Ему было 33 года, он был высокий шатен с короткой стрижкой.

Он нес стул, когда вдруг террорист направил ему в лицо дуло пистолета. Аслан остановился.

-У тебя волосы короткие, - сказал террорист – ты – мент? Аслан отрицательно покачал головой.

-Нет, - ответил он. - Нет.

Террорист приказал ему вывернуть карманы. Аслан показал ему свой кошелек, деньги, ключи. Он был владельцем магазина стройматериалов.

Террорист приказал ему вернуться к работе.

Когда окна были забаррикадированы, мужчинам приказали сесть в коридоре и держать руки за головой. К этому моменту заложникам стало понятно, как распределялись роли среди захватчиков. Среди них были лидеры и подчиненные, организованные группы. Одни занимались минированием здания, другие стерегли заложников в спортзале. Самая большая группа была в главном здании - взвод, который готовился отражать атаки спецназа. Они были хорошо экипированы: пакеты с едой, кофе, конфеты, спальные мешки, противогазы и полевые аптечки. Все они были вооружены и имели при себе дополнительные боекомплекты. У некоторых были ручные гранаты. Несколько человек были вооружены 40-мм гранатометами.

Аслан начинал понимать их систему. Главным здесь был подвижный мускулистый мужчина с рыжеватой бородой, которого все называли полковником. Его бритая голова и стремительная походка делали его похожим на капитана пиратского корабля. Сила и энергия словно лучились из него. Ему подчинялись командиры среднего звена, включая человека славянской внешности, по имени Абдулла, который направил пистолет Аслану в лицо. Аслан с горечью заметил, насколько они хорошо подготовлены и вооружены. «За полдня они превратили школу в заминированный бункер. Что ни говори об этих подонках, но они – не дураки, - подумал он. - Они знают, что делают.»

Ему и двум другим заложникам приказали подняться и идти в библиотеку. Там им выдали топоры и монтировки и велели разбирать пол. Аслану хотелось знать, хранится ли у них там оружие, но он ничего не обнаружил внутри, и ему приказали вернуться на место. Сидя в коридоре, уставший и измотанный, Аслан осознал, что жизнь его кончена.

Он вспомнил те события, которые сделали его тем, кем он был. Словно кадры из фильма мелькали его женитьба, рождение дочерей, работа. Он жалел, что у него не было сына. Настоящий осетин должен иметь сына!

Время от времени он слышал выстрелы, но не мог понять, откуда они доносились. Он опять погрузился в свои мысли. «Интересно, что будут говорить на моих похоронах?» – подумал он.

12-00.Спортивный зал.

К этому времени Лариса Кудзуева уже порядком надоела террористам. Она продолжала кричать даже после того, как ей приказали замолчать. Лариса была красивой женщиной, красивой в каком-то особенном, кавказском понимании этого слова. У нее была белая кожа, черные, смоляные волосы, темные глаза, подчеркнутые черной одеждой. На первый взгляд ей было невозможно дать её 38.

Первые часы после захвата Лариса провела в заботе о раненном в плечо Владимире Боллоеве. Он лежал на полу, содрогаясь от боли, его белая рубашка стала красной от крови. Владимиру становилось все хуже. Лариса спросила его:

-За что они стреляли в тебя?

-За то, что я отказался встать на колени.

Лариса уговорила его лечь на спину и положила ему под голову свой кошелек, вместо подушки. Она осмотрела рану Владимира - кость была раздроблена. Лариса попыталась завязать свой пояс на его руке, чтобы хоть немного остановить кровь, но все никак не могла его закрепить. На лице Боллоева бисером выступил пот. Рядом, видя, как умирает отец, сидел его сын, шестилетний Сармат.

В тот день Лариса не хотела идти в школу, полгода назад от рака желудка у нее умер муж, она еще носила траур, а потому отправила в школу вместе со своей 19-летней дочерью Мадиной, сыном Заурбеком, который сегодня пошел бы в первый класс. Но когда дети уже были на улице, Лариса, словно услышав в душе чей-то голос, прокричала им с балкона:

-Эй, подождите меня, я иду с вами.

Сейчас она наклонилась над истекающим кровью человеком, пытаясь спасти его. Мадина училась в медицинском, и мать сказала ей:

-Ты же будущий врач! Сделай что-нибудь!

-Что я могу сделать? У него задета артерия, без операции он умрет.

Лариса почувствовала злость, она решила, что не даст Владимиру умереть во что бы то ни стало. И тогда, нарушая все правила, установленные захватчиками, Лариса закричала:

-Мне нужны вода и бинты! – когда ей никто не ответил, она закричала снова. Наконец один из террористов приблизился к ней:

-Чего ты орешь?

-Мне нужны бинты!

-Ты что самая смелая? Сейчас мы посмотрим, что ты из себя представляешь. Вставай!

Боллоев потянул ее за край блузы, пытаясь остановить. Террорист указал ей винтовкой на тот угол, где были свалены в кучу отобранные и разбитые фотоаппараты:

-На колени!

-Нет! – за это террористы стреляли в Баллоева, и Лариса знала об этом.

-Я тебе сказал – на колени!

-Нет! – снова ответила она.

На мгновение их взгляды встретились. В зале повисла тишина. Заложники уже видели убийство Бетрозова, теперь пришел ее черед. Террорист поднес Калашников к ее груди, потом к лицу, остановился на лбу… Дуло автомата зависло над бровью Ларисы, в этот момент она почувствовала холод, идущий от него.

Боллоев приподнялся на локте, дети Ларисы замерли от страха. Она схватила рукой винтовку и отодвинула ее в сторону:

-Что вы здесь устроили? Кому это нужно? Посмотрите, здесь ведь женщины, дети, они напуганы!

Террорист молчал, слушая Ларису. Соображая на ходу, Лариса пыталась убедить его, что осетины не являются врагами чеченцев. Что их связывает многовековая дружба:

-Посмотри, ваши дети лечатся в наших санаториях, ваши жены рожают в наших больницах!

-Это не наши жены и не наши дети! Это жены и дети Кадырова!

Упоминание фамилии Кадырова, заставило всех замолчать. Лариса стояла, задумавшись.

-Что здесь происходит? – в зал вошел Абдулла и побежал к ним.

-Он хочет убить меня за то, что я попросила воды и бинтов для раненых! – Абдулла посмотрел на них: молодой напарник и женщина, смотрящая на него в упор.

-У нас для вас ничего нет. Сядь и замолчи! – рявкнул он.

Тогда Лариса указала на руки террориста:

-Твои раны забинтованы, а нам ты не можешь дать даже воды!

-Ты не поняла? Сядь и замолчи!

Лариса вернулась на свое место, она была разгневана. Боллоев лежал на спине, его губы стали фиолетовыми, лоб залит потом, ему уже оставалось недолго.

12-00.Спортивный зал.

Залина Левина все никак не могла успокоить свою внучку Амину. Она уже сняла с девочки одежду, чтобы ей было не так жарко, но этого явно было недостаточно. Амина продолжала реветь. Этот рев наполнял Залину страхом за жизнь малышки. Террористы становились все более раздражительными. Кто-то из них даже сказал:

-Заткните своих ублюдков или я это сделаю сам.

Залина когда-то жила в Чечне, она помнила Грозный, перспективный, развивающийся город, с его Университетом, Институтом, цирком, спортивным стадионом, улицами, полными жилых домов и шестиполосным движением.

Залина помнила и зверства этого города. Помнила, как в начале 90-х чеченцы угнали машину ее шурина, а потом сказали:

-Мы даем вам месяц на то, что бы убраться отсюда или мы сожжем ваш дом.

Семья Левиных перебралась в Беслан, за 100 километров от того места, куда вскоре пришли солдаты. Тогда Залине казалось, что она убежала от войны.

У заложников не оставалось никакой надежды на спасение. Террористы требовали вывода войск из Чечни, заложники прекрасно понимали, что Путин никогда не пойдет на это. Его отношение к сепаратистам было давно и всем известно.

Из-за большого скопления людей в спортивном зале было слишком душно. У многих не было даже возможности выпрямить ноги, люди вытягивали их по очереди. Кто-то, чтобы сэкономить место, сидел спиной к спине. Периодически террористы заставляли всех показывать свои руки, поднимая их над головой, эти движения были хоть какой-то разминкой для людей, уставших сидеть в одном положении. Когда кто-то из детей начинал плакать, они выбирали кого-то из заложников, приказывали ему подняться и говорили:

-Заткнитесь или мы его пристрелим!

Но тишина, как и вывод федеральных войск из Чечни, была сейчас чем-то абсолютно нереальным. Дети и тишина – вещи несовместимые.

Амина продолжала плакать, а Залина думать, как ей спасти собственную внучку. Наконец, она расстегнула платье и дала девочке грудь. Несмотря на то, что Залине был 41 год, и она не была матерью Амины, она надеялась, что девочка, еще сосущая молоко, может взять грудь и успокоиться на какое-то время. Амина действительно взяла сосок, задышала ровно и, наконец, заснула.

Залина молила Бога только о том, что бы девочка не проснулась и не начала плакать снова.

12-00.Спортивный зал.

Лариса Кудзуева, постоянно ощущала на себе взгляд одного из террористов. Этот человек не носил маску. Чувствовалось, что другие террористы испытывают к нему уважение. Он был чуть ниже метра восьмидесяти, с крепкими руками, было заметно, что это очень внимательный к деталям человек. Его камуфляжные брюки были тщательно отглажены, на черных ботинках - плотная, тугая шнуровка. На вид ему можно было дать чуть за тридцать, вполне достаточно для того, чтобы воевать последние 10 лет. Этот человек вел переговоры, и когда он клал трубку мобильного, его взгляд непременно возвращался к Ларисе.

Она все еще не могла успокоиться и продолжала давить на рану Боллоева, закрытую какими-то тряпками, которые уже насквозь пропитались кровью. Она не знала раньше, что кровь может так отвратительно пахнуть, запах был такой, словно, она находилась в лавке мясника. Она снова попросила воды и бинтов для Владимира, но на нее никто не обратил внимания.

Владимир чувствовал, что умирает, и попросил подозвать своих дочерей, которые тоже находились в зале. Потом попросил Сармата назвать ему его адрес и фамилию, на случай если их спасут, а рядом не окажется никого из взрослых.

Террористы поставили рядом с Ларисой шахидку, дав той пистолет и сказав ей стрелять немедленно, если Кудзуева еще раз поднимет шум.

Боллоеву стало совсем плохо, он лежал весь белый и постоянно дрожал, когда к ним подошел Абдулла и приказал Владимиру ползти из зала:

-Куда вы забираете его? – Лариса буквально потребовала объяснений.

-В больницу, - ответил он. Лариса понимала, что это ложь и оттого занервничала еще сильнее.

Когда в зале стало настолько душно, что было нечем дышать, Лариса, взяв с собой несколько детей, повела их в туалет, и попыталась завести беседу с террористом, который провожал их туда, это было хоть какой-то зацепкой.

-Знаете, вы, пожалуй, единственный человек здесь, которому хоть что-то известно о нашей судьбе.

Сначала, пока она смывала с себя кровь Баллоева, он старался даже не смотреть в ее сторону. Потом сказал:

-Вы останетесь здесь до тех пор, пока все ваши войска не выйдут из Чечни.

-Но это же невозможно сделать за несколько дней! – недоумевая, ответила она.

-Не переживай, как только переговоры начнутся, у вас будет все: вода, еда, все!

В зале он уселся на пол, не выпуская из рук винтовку и телефон – боец невидимого фронта. Такие люди всегда в тени, они терпеливы, они молятся, они соблюдают ритуал, поджидая возможность убить кого-нибудь. Сейчас жизнь всех заложников зависела от них.

-Как тебя зовут? – спросила у него Лариса.

-Али, - ответил он, но Лариса знала, что такое имя совершенно не характерно для горных народностей.

-Это имя или кличка?

-Тебя не проведешь!

-Отвечай на вопрос! – сказала она. – У человека должно быть имя, этим он отличается от животного!

-Сейчас я Али, раньше меня звали Баисангур!

-А твое настоящее имя?

-Мне оно больше не нужно! На земле не осталось ни одного человека, который бы называл бы меня так!

Баисангур имя одного из самых известных чеченцев XIX века, принадлежащих к поколению борцов за свободу Чечни. Наиболее известен нам Имам Шамиль, имя которого просочилось через поколения и перешло к Шамилю Басаеву, наверное, одному из самых разыскиваемых преступников, проведшего не одну операцию по захвату заложников, именно он стал использовать шахидок для этих целей. Именно под его руководством готовился этот захват. Что же до самого Имама Шамиля, то он был пойман и впоследствие помилован царем. А Байсангур продолжал сражаться до конца своих дней.

Али рассказал, что когда-то у него было настоящее имя, еще до того, как его стали называть Баисангур. Еще он рассказал о том, как русские разбомбили его родную деревню, к тому времени там были только женщины и дети, вся его семья – жена и пятеро детей погибли.

-Знаешь, у тебя взгляд такой же, какой был у моей жены, - вдруг сказал он. – Даже близняшки не могут смотреть так похоже!

-А откуда ты родом? – спросила Лариса.

-Это не твое дело, ты все равно никогда не поймешь, что происходит в Чечне!

 

Рассвет. Чечня.

Дорога в Грозный идет на юг по равнине по направлению к сверкающим, покрытым cнегом вершинам Кавказского хребта, столь неземной красоты, что если бы история пошла по другому пути, это была бы сказочная страна. Дорога пересекает бурлящую реку Терек и на ней начинают сначала изредка, но потом часто появляться бункеры и блокпосты, из которых устало выглядывают загорелые славянские солдаты. Чечня - это точка на бескрайних российских просторах, внутренняя республика размера Коннектикута. Но Кремль боится и хочет подчинить ее себе, посылая в нее солдат и полицию, окружая кольцами безопасности и запрещая доступ посторонним. Это территория военных действий. О том, что там происходит в последнее время, в основном ничего не известно.

Около столицы степь сменяется холмами, изрезанными артиллерийскими траншеями, из которых российская артиллерия когда-то вела уничтожающий сплошной огонь. Город за холмами превращен в руины, трущобы из разбитых домов и строительного мусора, в которых многие из оставшихся жителей нашли временное убежище на развалинах своих домов. В горячих точках планеты мало мест пережили столь многие ужасы и так быстро были оставлены вниманием общества.  После того, как Чечня объявила о своей независимости в 1991 году, а Россия вторгнулась в нее через три года, Запад стал преклоняться перед чеченцами. Это были люди, жившие в родовом строе, совмещавшие горные традиции с современной жизнью, мусульмане, говорящие на собственном языке, уважающие древний закон чести и гостеприимства, жаждущие независимости, сражающиеся за нее с танковыми колоннами перед своими домами. Их символом был волк, но сами они были обычными людьми – просто местными жителями, которые, похоже, выигрывали в сражениях против мировой державы, всего-то располагая ружьями и силой воли.

Несмотря на военные успехи, чеченское стремление к независимости почти привело Чечню к полному уничтожению. Россия подписала соглашение о прекращении огня с мятежниками в 1996 году и российская армия ушла, оставив Чечню на попечение правительства, возглавляемого мятежниками. Так родилась чеченская независимость и самоуправление. Результатом была катастрофа. Молодое правительство унаследовало чудовищные проблемы, но ни дохода, ни какой-либо помощи; оно было покинуто Кремлем, который только и видел его крах. Неопытное, склонное к внутренним ссорам, новое правительство оказалось практически неспособно к управлению, зато напоказ выставлялось соответствие его методов древним идеям исламских законов - до такой степени, что по телевидению показывались публичные казни. Уровень преступности вырос до небес, страну захлестнула необузданная коррупция, а похищения людей ради выкупа стали столь обычны, что воспринимались как что-то естественное.

Несмотря на положительные стороны, которые можно найти в обычном портрете чеченского мятежника, война и рэкет привели многих из них совсем не к демократии, а к образу жизни организованных бандитов с большой дороги. Народ Чечни ждал автономии, чтобы улучшить свою судьбу. Однако национализм привел к хаосу и власти полевых командиров вместо центральной власти; а полевые командиры нашли союзы с еще более зловещими силами. Некоторые известные командиры, включая Шамиля Басаева, объединились в союзы с международными исламскими движениями, базировавшимися в Пакистане и Афганистане, приводя республику к еще большей международной изоляции и привлекая иностранных джихистов на склоны Кавказа. С благословления Басаева, темноволосый арабский полевой командир, назвавший себя Ибн аль-Хаттаб, сражавшийся в Афганистане и Таджикистане, открыл тренировочные лагеря в горах. Люди прибывали в эти лагеря из Чечни, других мест Кавказа, особенно из соседней Ингушетии, а также из Турции, Средней Азии, Аравии. Они изучали искусство владения оружием, тактику, изготовление взрывных устройств. Независимая Чечня под управлением бойцов была признана только одним иностранным правительством – Талибским Афганистаном.

В 1999 году, пришпоренная премьер-министром Путиным, который скоро стал президентом, Россия повторно послала свои танки в Чечню. В этот раз Россия дралась всерьез. Мало считаясь с жизнями и имуществом местных жителей, российские войска окружили Грозный и обрушили на него ракеты, артиллерию и самолеты, разрушая город вокруг мятежников. Зачистки и артиллерийские налеты уничтожали деревни и города. Таких разрушений никто не видел со времен Второй мировой; развалины Грозного напрашиваются на сравнения с Варшавой 1944 года. Город пал в начале 2000 года, и Путин, к тому времени уже президент, объявил битву оконченной. Была провозглашена новая политика. Россия размещала в Чечне войска и технику, обеспечивала деньги, политическую поддержку и давала инструкции местному правительств. Но управление должно было осуществляться чеченцами, которых считали достаточно лояльными – такова формула, возникшая в исторической памяти слабеющей империи.  Марионетки были назначены под аккомпанемент сообщения, более лживого с каждым повторением по государственному телевидению– Войны нет. Мы победили.

Подтвержденной статистики по жертвам войн не существует, но все соглашаются, что количество человеческих жертв было огромно - от десятков тысяч до более двухсот тысяч убитых чеченцев. Кроме того, годы насилия и жестокостей показали, что столь массовые убийства не могут быть признаны мудрой политикой в Чечне, где традиция призывает проливать кровь за кровь. Чеченцы связаны адатом, клятвой, заставляющей семьи мстить за убитых родственников. К тому времени, когда президент Путин объявлял о победе, было уже пролито достаточно крови, чтобы вселить жажду мести в несколько следующих поколений. Крови, замешанной не только на племенных традициях, но и на расизме и воинственном исламе.

Война, которой не было, продолжалась. Поскольку отстоять Грозный не было возможности, мятежники объединились в банды партизан, прячась среди местных жителей и в соседних российских республиках, а также путешествуя между Азербайджаном, Грузией и Турцией – там, где есть большая чеченская диаспора. Исламские волнения охватили всю российскую территорию на Кавказе, и подпольные джамааты, связанные с чеченцами, оформились как минимум в шести республиках этого региона. Почти каждый день сепаратисты или их союзники организовывали небольшие атаки или устанавливали мины, и иногда они собирались для больших рейдов. В ответ на расширяющееся сопротивление, русские проводили зачистки, обыскивая дома в поисках молодежи, оставляя после себя жалобы на изнасилование, пытки, грабежи и похищения людей. Круг замкнулся. Так начался бизнес на смерти – включая продажи трупов семьям для их захоронения.

Терроризм был частью борьбы сепаратистов уже в первую войну. Басаев дебютировал как угонщик самолета в 1991 году, а в 1995 произошел первый массовый захват заложников. По мере того, как количество жертв росло и сепаратистов загоняли все глубже и глубже в подполье, многие обратились к терроризму как к методу борьбы – а далее и к суицидальному терроризму. В 2002 году мятежники уничтожили здание правительства Чечни грузовиком-бомбой, а в 2004 году убили президента, поддерживаемого Кремлем. В центре событий был насмешливый и хромой Басаев. В его террористическая группа, Батальон Рияд-Салахин разведки и саботажа Чеченских смертников, входили бойцы из кавказских племен и иностранцы, включая арабов и нескольких европейцев.

Националист, ставший нигилистом, Басаев четко дал знать, что считает российских мирных граждан честной военной целью. После того, как десятки заложников умерли в московском театре, он заявил, что Россия получила то, что заслужила. Он писал: «Получилось так, что это были мирные жители, пришедшие в театр, чтобы отдохнуть. В этой связи, подумайте – кто были три тысячи детей возрастом до десяти лет, погибшие за три года жестокой и кровопролитной войны в Чечне? Кто были более четырех тысяч детей, потерявших ноги, руки, глаза, оставшиеся парализованными? Кто были три с половиной тысячи пропавших без вести, похищенных из своих домов или задержанных на улице русскими оккупантами, чья судьба до сих пор не известна? Кто были двести тысяч убитых женщин, стариков, больных, детей, мужчин? Кто они?»

Кровь за кровь. Таковы правила войны Басаева. И на этот раз он посылает террористов не в театр. Он посылает их в школу.

Около 5 вечера. Класс литературы.

 

Сидя в коридоре рядом с другими мужчинами, Аслан Кудзаев услышал новости по радио, включенному террористами. Речь шла о захвате заложников в Беслане; для Аслана это стало первой весточкой из внешнего мира и давало ему надежду на то, что о них знают, что их спасут.

Через несколько минут появился главарь террористов и приказал ему и ещё одному заложнику – Альберту Сидакову, следовать за ним. Они вошли в литературный класс, на втором этаже школы, где к тому моменту уже находились тела восьмерых убитых. На дальней стене кабинета висел прошитый автоматной очередью портрет Маяковского. Заложников-мужчин в течение всего дня разбивали на небольшие группы и выводили из зала; те из них, кто не вернулся, сейчас лежали здесь.

Работа по укреплению школы уже была проведена, и надобность в мужчинах отпала. Их усадили на пол с руками, сцепленными за головой, когда Аслан услышал голос террориста:

-Кидайте трупы в окно.

Аслан и Альберт подняли первое тело на подоконник и выпихнули его, перешли к следующему. Аслан понимал, что как только они управятся с последним трупом, их убьют. У него было мало времени, он оглянулся по сторонам. Главарь ушел, сейчас в кабинете находился только один террорист, который не мог подойти к окну из-за страха быть убитым снайпером. Они сбросили тела еще двух мужчин, один из которых, казалось, дышит. После этого Аслан пригнулся к полу, изобразив рвоту.

Террорист стоял, перезаряжая свой автомат, и Аслан, воспользовавшись моментом, прошептал Альберту:

-Давай выпрыгнем, – Альберт молчал, тогда Аслан повторил снова, - Давай выпрыгнем.

-Как? – пораженно ответил Альберт.

Аслан понял, что если он собрался бежать, то бежать ему предстоит в одиночку, и делать это надо немедленно. Он склонился над трупом, потом скачком переместился к измазанному кровью подоконнику и прыгнул. Прыгнул с высоты пяти с половиной метров. Он приземлился на корточки и почувствовал, как треснула кость в ноге. Аслан откатился к стене школы и стал отползать от места падения, понимая, что по нему могут начать стрелять, или хуже того, бросить гранату.

Позади него раздавались звуки выстрелов.

В окне появился человек в маске, он не мог точно прицелиться в Аслана из-за широкого  подоконника, но все равно стрелял. Пули летали рядом с Асланом, вырывая комья земли и клочья травы. Аслан полз за угол здания, где находилась стоянка. Там он спрятался за машинами, а террорист продолжал стрелять наугад, не видя мишени.

Он был так близок к смерти, но избежал её.

Аслан услышал крики. Это были солдаты, милицейские и местные жители, укрывшееся за соседним зданием. Они не стреляли в террориста, зная, что это может привести к гибели заложников. Пули прошивали машины. Солдаты бросили дымовую шашку, надеясь тем самым закрыть террористу обзор, но облако дыма, поплыло не в том направлении. Кто-то бросил еще одну шашку и еще, дым, наконец, укрыл Аслана от пуль, и это позволило ему отползти на достаточное расстояние, в канаву железнодорожного спуска. Где он пролежал в слякоти и грязи еще долгое время.

Он был спасен. Он был снаружи. Его жена, дочери и теща все еще были внутри.

 

Вечер. Школьный коридор; Класс литературы.

Мужчин-заложников построили в коридоре на колени, лицом к стене, приказав сцепить руки за головой. Карен Мдинарадзе был одним из них. Слева от него был худой старик, за ним – шахидка с часовым механизмом в руках.

Карен случайно оказался в тот день в школе. Он не жил в Беслане. Карен не хотел идти на праздник, но настоял Аслан, отец Дзеры. Он пришел в тот день в школу, чтобы заснять на камеру Дзеру, звонящую в колокольчик на школьной линейке. В тот момент, когда произошел захват, Карен как раз был занят видеосъемкой.

У Карена была сильная аллергия на пыльцу, а здесь было очень много цветов, принесенных детьми, его глаза распухли и покраснели, ему становилось все труднее дышать. Приблизительно в три часа дня террористы приказали ему идти в коридор, где его и поставили на колени рядом с другими мужчинами. Несмотря на то, что он был физически сильным человеком и внешне выглядел, как боец, ему становилось все хуже. А к вечеру прибавилась еще и усталость.

Раздался взрыв.

Это взорвался заряд, закрепленный на поясе шахидки.

Мгновение. Секунду назад она стояла рядом, женщина, облаченная в черные одежды, в другую – была разорвана на части жуткой вспышкой. Взрыв разметал ее тело на куски, голова, ноги отлетели в соседний кабинет. Большую часть ее тела размазало по стене.

Шрапнель и болты разлетелись по коридору, раня мужчин, пробивая пол, задели террориста, охранявшего их. Другая шахидка упала на пол, у нее носом шла кровь. Карен почувствовал ужасную боль во всей левой части своего тела. Левым глазом он ничего не видел. Но он был жив! Его спас старик, стоявший рядом с ним, создав своим телом препятствие для летящих осколков.

Взрывом Карена отбросило к стене, какое-то время он ничего не осознавал, думая, что уже умер. Веко на его левом глазу было порвано, осколок застрял в его лице. Ему спалило волосы. Какой-то мужчина подал ему платок, что бы он мог вытереть кровь. Карен сказал ему: «Если я умру, передайте моей матери и жене, что я люблю их».

На месте взрыва трясся в предсмертных конвульсиях старик, спасший жизнь Карена. Его ноги, бедра, все тело было изуродовано.

Раненый террорист сидел около двери, снесенной взрывом с петель, Абдула опустился на колени рядом с ним, читая молитву,- ему сделали укол и унесли из коридора. Через несколько минут раненым сказали: «Идите наверх, там вам помогут». Карен и еще несколько из тех, кто мог идти, поднялись в литературный класс, где были навалены тела мертвых заложников. Им приказали ложиться на пол.

Человек с лицом, скрытым маской, произнес: «Аллах Акбар» и расстрелял людей, лежащих на полу. Воздух наполнился криками и звуками пуль, вспарывающих живую плоть. Мужчины катались по полу. Пули рикошетили о стены. Наконец люди затихли. Террорист дал еще одну очередь, он палил несколько минут. Потом прислушался. В комнате было тихо. Он развернулся и ушел прочь.

Ночь. Дворец культуры.

Местные и федеральные власти не знали, как реагировать на случившееся - масштаб и свирепость поражали. Несмотря на то, что здание милиции находилось рядом со школой, чиновники не смогли грамотно скоординировать свои действия.

Солдаты 58 армии продолжали прибывать из Владикавказа (многие без должного обмундирования, без шлемов, без бронежилетов), присоединяясь к уже находившимся тут бойцам «Альфы» и «Вымпела». Приказы, поступавшие от начальства, были противоречивыми. Люди, которые должны были принимать решения, казалось, были не обучены тактике и не знают, что это такое, настолько, что внешний предел, выстроенного вокруг школы кольца оцепления, был в пределах зоны прямого попадания пуль террористов. Вокруг было всего несколько карет скорой помощи, пожарные машины не подогнали.

Близкие заложников находились во дворце культуры, кто-то, в надежде на спасение родных, следил за окном, из которого вечером сумел выпрыгнуть Аслан Кудзаев. Кто-то застыл в оцепенении, кто-то был абсолютно подавлен, кто-то ходил из угла в угол, некоторые просто сидели, в осознании своего бессилия. Когда за окнами раздавался звук выстрелов, всех их охватывала нервная дрожь.

Периодически кто-нибудь из представителей местных властей покидал здание администрации, и шел к ДК, пытаясь убедить семьи людей, находящихся сейчас в школе, в том, что власть делает все возможное для их спасения, и что в заложниках находится около 300 человек. Все понимали, что это ложь.

Ночь. Класс литературы.

Карен Мдинарадзе лежал на полу в луже крови, в полной тишине. Он потерял счет времени. Вокруг него все были мертвы, на себе он чувствовал тело человека, весившего не меньше ста пятидесяти килограмм. Карен был единственным, кто выжил. Он выжил благодаря тому, что террорист не стал лично проверять, есть ли среди расстрелянных им людей – живые.

Он пригляделся, в дверном проеме были заметны очертания стула, окно было открыто, он хотел бежать, но в этот момент в коридоре раздались чьи-то шаги.

Это был тот же террорист, с собой он вел еще двух заложников. Он приказал им выкидывать тела в окно. И они начали поднимать трупы и выпихивать их сквозь открытую раму. Карен понимал, что как только они управятся – их расстреляют, также как расстреляли тех, кто пришел сюда вместе с ним.

Наконец очередь дошла и до него, Карен почувствовал, руки заложников на своих плечах и лодыжках. Он знал, что если они скинут его с высоты пяти метров, он умрет, и его уже ничто не сможет спасти. С большим трудом он поднялся, покачиваясь на ногах.

Террорист приказал Карену подойти ближе, глаза под маской внимательно осмотрели его. Он сказал:

-Тебя защищает Аллах! Заканчивайте с трупами.

На полу оставалось еще два тела, включая того толстяка, под которым недавно лежал Карен. Карен взял его за пояс, двое других заложников подняли за ноги. Так втроем они дотащили его до окна.

В это время в комнату зашел ещё один террорист, вдвоем они удивленно смотрели на Карена. Они дали заложникам умыться и отвели их в спортивный зал.

Карен понял, что его не собираются убивать.

Он опустился около стены. Он сам, его одежда, все пропиталось кровью. Женщина рядом спросила: «Они били вас?» Это было последнее, что он помнил, потом сознание отключилось.

Раннее утро. 2-е сентября. Школьный туалет.

Залина Левина проснулась в полночь. За окном шел дождь. Большинство детей спали. Она решила пойти в туалет, днем террористы не пустили их, но сейчас никто не остановил ее, и она смогла спокойно пройти туда вместе со своей внучкой. В туалете никто не расставлял бомб, и Залина подумала, что тут она сможет спрятать малышку. Здесь уже была Фатима Цкаева, баюкающая свою дочку Алену.

В темноте Фатима сообщила Залине, что террористы растеряны. Шахидки, у одной из которых в тот день были месячные, сказали, что их обманули, им не говорили, что они будут брать в заложники детей. А теперь они были мертвы. Еще Фатима сказала, что один из террористов, Абдула, похоже, жалеет заложников, и помог ей, когда ее десятилетней дочери Кристине, стало плохо, у девочки было больное сердце, он принес ей валидол.

Но все это не имело значения для Залины. Она была должна, была обязана спасти свою внучку, малышку, которая еще не учится в школе. Девочка хотела есть.

Залина увидела под крышкой стола, поваленного на бок, комки присохшей жевательной резинки. Она отодрала несколько, скатала из них шарик и медленно разжевала, во рту чувствовался слабый привкус сахара. Это была еда. Когда жвачка достаточно размякла, Залина начала понемногу отщипывать от нее и кормить внучку маленькими кусочками.

Утро. Спортивный зал.

Главарь террористов сообщил заложникам, что власти не хотят идти на переговоры, что они не отвечают террористам и по-прежнему продолжают врать, что в заложниках находятся 354 человека:

-Ваш президент – трус. Он не хочет говорить по телефону, - сказал он. – Поэтому, мы больше не будем давать вам воду и еду, а также выпускать в туалет.

Террористы сообщили властям, что заложники солидарны с ними и сами пошли на такие условия.

Один из террористов – Абдула наклонился к Ларисе Кудзуевой:

-У тебя есть паспорт? – он хотел выяснить, не чеченка ли она.

-Нет, зачем он мне в школе?

-Ты чеченка?

-Нет.

-Как твоя фамилия?

-Кудзуева.

Он внимательно посмотрел на ее одежду:

-Тогда почему ты так одета?

-Это мое дело, - ответила она.

Абдула молчал, раздумывая, как лучше сказать Ларисе о его предложении. Шахидки были мертвы, но пояс одной из них не сдетонировал, и Лариса вполне могла бы его надеть:

-Если ты наденешь пояс, мы выпустим твоих детей и родственников.

-А ваши женщины? Что с ними? – спросила Лариса.

-Вчера ваши солдаты попытались штурмовать здание, и они погибли, - солгал террорист.

-Но я боюсь, к тому же, я не мусульманка, - сказала она. – У меня есть время подумать?

-Думай. Сиди и думай, - ответил ей Абдулла.

Лариса вернулась к своим детям, женщины, сидящие рядом, спросили, что произошло. Когда Лариса объяснила им, они сказали:

-Соглашайся, может быть это нам поможет, может они дадут нам уйти.

Полдень. Спортивный зал.

Казбек Мисиков почувствовал, что сумел разорвать провод, внутри пластиковой оплетки, но тот мог замкнуться. Казбек пытался сделать все для того, чтобы этого не произошло. Он еще раз проверил провод, прощупывая расстояние между концами. В этот момент он заметил, что от воздействия силы синяя пластиковая оплетка пошла паучьими лапками.

Террористы уже проверяли провода, и, если бы проверили снова, то заметили бы, что он сделал.

Казбек чувствовал нарастающую тревогу. Они с женой Ириной уже решили, что если начнется штурм, то Ирина будет помогать их старшему сыну Батразу, а Казбек – младшему, пошедшему в 1-й класс Астрамазу. Астрамаз лежал на полу, обессиленный жаждой; отец, как ему посоветовали другие заложники, давал Казбеку немного мочи, что бы мальчик не умер от обезвоживания.

-Папа, я хочу колы, - прошептал малыш.

-Я куплю тебе целый ящик, когда мы выберемся отсюда, - сказал Казбек.

Когда один из террористов оказался рядом с ними, Казбек обратился к нему:

-Посмотрите, этот провод лежит на проходе. Его нужно на гвозди повесить. Если кто-нибудь запнется об него, здесь все взорвется, а это не нужно ни нам, ни вам.

Когда террорист принес молоток и гвозди, Казбек вбил их в стену, закрепив шнур, и скрыв побелевшую часть оплетки от глаз террористов.

Они с семьей были в относительной безопасности.

Полдень. Школьный туалет.

Залина Левина и Фатима Цкаева спрятались здесь со своими детьми на руках. Время шло. В помещении, на время ставшем убежищем, было очень душно.

Абдула, проходя мимо туалета, нехорошо улыбался и, наконец, сказал:

-Если вы меня впустите, возможно, мы отпустим ваших детей.

В этот момент в голове Залины все перемешалось, ей стало ясно, что кто-то приходил в здание школы, но кто это был?

Около 15-00 другой человек приоткрыл дверь. Он был высок и хорошо сложен, с пушистыми усами и седеющей головой. Он был одет в серую спортивную ветровку. Обе женщины узнали его в тот же момент – Руслан Аушев. Бывший президент Ингушетии, человек, уважаемый и в России и в Чечне. После прихода Путина его карьера пошла на спад. Но сейчас для людей, сидящих в школьном туалете, он был самым главным человеком на земле.

В душе Залины затеплилась надежда на спасение. В зале раздались звуки аплодисментов. Аушев остановился перед ними:

-Здесь женщины с грудными детьми, - указывая на них, произнес один из террористов.

-Вы меня знаете? – спросил Аушев.

-Конечно! – Он развернулся и вышел.

Женщины поднялись с пола. Они находились здесь уже более 30 часов, без сна, еды и почти без воды. И если бы этот кошмар со взрывами и стрельбой продолжался дальше, то их дети могли умереть.

Абдулла проговорил из-за двери:

-Мы отпустим вас. Но если вы покажете властям наши лица, мы убьем 50 заложников, и их смерть будет на вашей совести. Выходите, берите с собой по одному ребенку, - он показал им в сторону двери.

Фатима, стоявшая около двери, не пошевелилась:

-Позвольте мне забрать всех моих детей. Ведь вы же сами помогали Кристине и знаете, что она больна.

-Я же сказал по одному ребенку!

-Отпустите моих детей, я останусь здесь.

-Нет.

Фатима заплакала:

-Тогда отпустите Кристину с малышом!

-Я же тебе сказал, сука, что нет, теперь вы все останетесь здесь!

Он посмотрел на других женщин:

-Все назад, в зал!

Залина запаниковала, словно во сне она прошла мимо Абдуллы, прижимая к себе внучку. Вместо того чтобы идти в зал, она повернула направо в сторону главного корпуса. Про себя она решила: «Я ухожу. И пусть они стреляют мне в спину!»

Другой террорист преградил ей дорогу:

-Куда ты идешь?

Она кивнула головой в сторону Абдуллы:

-Он разрешил мне, - сказала она и бросилась вперед. До главного коридора оставалось всего несколько метров, которые показались ей вечностью. В конце него она увидела Аушева, который махал ей рукой.

Она не оглядываясь назад, идя босиком по полу, заваленному слоем битого стекла, побежала к нему, за ней бежали другие женщины, всего 26 человек, живая цепь, состоявшая из матерей и грудных младенцев.

Залина, не отрывая взгляда от двери, подошла к Аушеву:

-Спасибо вам, - проговорила она.

Выход был заставлен школьными партами, и один из террористов сейчас отодвигал их.

Фатима шла по коридору прямо за Залиной, подойдя к выходу, она передала Алену террористу, она знала, что не может уйти - в зале оставались её дети. Террорист принял ребенка. Она развернулась и плача, пошла вниз, в сторону спортивного зала.

Оказавшись на воле, Залина увидела школьный двор, заваленный принесенными к празднику цветами.

-Бегите, здесь повсюду снайперы! – закричали с крыши какого-то дома, и они побежали. Снаружи их уже ждали медики и спасатели, но Залина ничего об этом не знала, она сразу кинулась к себе, дом её стоял, рядом со школой. Пробежала по улице, поднялась по лестнице и замерла на пороге. Ключ. У нее не было ключа. Она постучала.

Как она могла! Какая же это была нелепая ошибка пойти с Аминой на этот праздник! Их взяли в заложники, её приняли за кормящую мать.

Но где же взять ключ?

Она спустилась вниз, там её встретили 4 военных.

-Отдайте нам ребенка, - сказал один из них. Амина заревела, увидев незнакомых людей в форме.

-Не трогайте её! – закричала Залина.

-Да никто её не трогает! – ответили они.

Вечер. Спортивный зал.

Карен Мдинарадзе то приходил в себя, то снова терял сознание. Раз он очнулся и увидел приближающуюся к нему женщину, в другой – своих детей, промывающих его рану тряпкой, смоченной в моче, они подсовывали ему пластиковую бутылку, говоря, чтобы он мочился в нее.

-Отвернитесь, - сказал он и, помочившись в бутылку, отдал её девочкам.

Они поблагодарили его и протерли лица мочой. Потом, каждая из них отпила понемногу и дала глотнуть отцу. Карен пил, чувствуя, как теплая жидкость катится по его горлу вниз. Ему стало немного легче. Старуха, сидевшая рядом, жадно смотрела на него - сейчас была её очередь пить, и он передал бутылку ей.

Полночь. 3 сентября. Тренажерный зал.

Ирина Нолдикойева пробиралась через заложников, лежащих на полу. Её дочь Алану лихорадило. Из зала был вход в тренажерный зал, соседнюю комнату, которая в эти дни стала лазаретом. Ирина попросила разрешения перенести Алану туда и теперь с ребенком на руках вошла в комнату. Наверное, человек 50 лежало здесь на прохладном полу, в основном дети и старики.

Из водопроводной трубы сочилась вода, какой-то маленький мальчик подошел к ним и подал стакан воды. Алана жадно выпила воду и легла на полу, постепенно её дыхание стало ровным и глубоким. Ирина вернулась в зал к сыну.

Ирина проспала несколько часов, первый раз за все то время, что они находились здесь. Её отец, Тимофей Налдикойев, был тихим, скромным человеком. Он умер совсем недавно. Во сне она увидела его, он ничего не сказал ей, ничего не сказала и она. Они просто смотрели в глаза друг другу.

Через несколько минут она проснулась. Отец никогда не являлся ей прежде. Она присела и задумалась: что бы это могло значить?

Утро. Спортивный зал.

С момента взятия заложников прошло уже 48 часов и с каждым часом надежд на спасение оставалось все меньше. Уже третий день они находились здесь без пищи, воды. Поспать они могли только урывками, провалившись в забытье на несколько мгновений. Они умирали от жажды, духоты, грязи и страха. Террористы тоже казались уставшими, раздраженными, осознавшими, что все их требования игнорируются.

Они выгнали людей из маленькой комнаты, подпихивая их дулами автоматов.

Температура в помещении снова стала подниматься, террористы начали проверять бомбы, укрепленные в зале, - одни проверяли их малый круг, другие ходили по периметру зала. Ирина сидела на полу, делая массаж сыну, ожидая другого, еще одного, знака свыше.

Начало второго. Спортивный зал.

Первый взрыв – словно раскат грома, встряхнул зал. Спустя 22 секунды – второй, снова прокатился по всему залу. Свирепость силы двух объединившихся взрывов не знала границ. Вместе они разнесли в клочья все, пластиковые окна вылетели вон, стены покрылись шрапнелью, людей и тела разметало по всему залу. Один из взрывов пробил стену, оставив в ней дыру в 70 сантиметров. От взрыва часть крыши над залом приподнялась, замерла на долю секунды и упала, придавливая под своим весом, заложников.

Огромное число людей погибло сразу же, останки их лежали повсюду. Те, кто остались в живых, сначала лежали на полу - они не могли даже пошевелиться, настолько силен был ужас, поселившийся в них. Наконец, они стали подниматься и бежать из того места, которое еще недавно было спортивным залом.

Дзера Кудзаева, первоклассница, находилась в этот момент около взрыва, пробившего стену. Она спала рядом с бабушкой, Тиной Дудиевой, тело которой, казалось, поднялось над девочкой взрывной волной. Она побежала в сторону школьного двора.

В среду она пришла сюда в платьице с белым фартуком и с бантами на голове, теперь она была в одних только трусиках, вся в крови. Она пересекла двор, оказавшись рядом с солдатами, она была спасена. Позади нее раздавались звуки выстрелов.

Люди, действуя инстинктивно, не осознавая своих действий, перелезали через подоконники, чтобы выбраться наружу сквозь оконные проемы.

Карен Мдинарадзе не пострадал от взрывов. В чувство его привел чей-то жалобный стон. Девочки, сидевшие рядом с ним, были покрыты чьими-то кишками. Он видел, как люди карабкаются наружу, встал и последовал за ними.

Карен оказался во внутреннем дворе школы. Впереди него бежала женщина, таща за собой маленького сына. Над их головами свистели пули. Мать, сраженная выстрелом, упала на землю. Мальчик остановился радом с ней и закричал: «Мама!» Карен подхватил мальчика, словно футбольный мяч на передаче. Он бежал к школьной ограде, не отпуская ребенка ни на секунду. Они добежали до маленького гаража, туда Карен запихнул мальчика, сзади к ним бежала его мать. Оказалось, что её не застрелили, она всего лишь споткнулась.

Солдаты, милиция, местные – все бежали на помощь им. Карен стоял в оцепенении, весь в крови, левый глаз ничего не видел. Кто-то отвел его за руку к карете скорой помощи, которая отвезла его прочь.

В зале Аида Арчегова стояла у стены, напротив большой бомбы, часть потолка свалилась на неё. Она увидела в окне своего старшего сына Арсена, она узнала его по синим брюкам, там много раз стиранным ею. Она не видела своего младшего – Сослана. Она сбросила с себя, упавший на неё мусор и осмотрела зал еще раз:

-Где мой сын?

В двери появился террорист с автоматом:

-Все в центр зала! – прокричал он.

Аида шла среди трупов, пытаясь, найти Сослана, но его нигде не было. Мальчик лет четырех подошел к ней, сказав, что он потерял своего брата, она взяла его за руку и пошла дальше. К ней подошел ещё один мальчик и девочка лет 12.

-Я боюсь, сказал мальчик.

Девочка сказала, что её сестра умирает. Пули проносились сквозь зал, стены которого уже окрасились кровью:

-Ложитесь, вас могут убить, - сказала Аида.

Абдулла приказал оставшимся заложникам следовать за террористами. Они вели их в столовую, где 40 заложников сидели и лежали на полу. Там на столах стояли бутылки с водой, еда, какое-то печенье - дети никак не могли утолить свою жажду, некоторые выпили 6 или 7 бутылок.

Абдулла приказал женщинам идти к окнам, туда, куда стреляли солдаты:

-Детей возьмите с собой!

Аида замерла от страха.

-Идите! Если они увидят вас, они не будут стрелять!

Шесть зарешеченных окон выходили во двор, они не могли бежать через них. Аида подошла к одному из них, подняла мальчика, которому, казалось, лет семь, и положила его на подоконник. Сама встала рядом. Она была слишком хорошей мишенью, её черные волосы водопадом падали на красную блузку.

Солдаты приближались к ним. Абдулла приказал кричать. Аида взяла кусок занавески и начала размахивать им, другие женщины последовали её примеру. Рядом с ней Лора Каркузашвили, официантка местного ресторана размахивала тряпкой. Они были живым заслоном:

-Не стреляйте! – кричали они. – Не стреляйте!

13-10. Спортивный зал; Тренажерный зал.

Астрамаз стоял над своим отцом:

-Папа! - кричал он. Папа!

Его отец – Казбек еще не пришел в себя после взрыва. Сквозь туман, он услышал мальчика и вспомнил, о чем они договаривались с женой. Он открыл глаза, бомба, висевшая над ними, не взорвалась. Он увидел Астрамаза, пытающегося найти мать. И Батраза, лежащего на полу, он хотел позвать его, но Ирина закричала первой:

-Батик!

После взрыва обе её барабанные перепонки лопнули, она ничего не слышала и оттого кричала ещё громче:

-Батик! – он не двигался. Он был одет только в черные трусики, кровь шла из его левого колена. – Батик!

Ирина начала укачивать его, словно младенца, и он, будто отвечая ей, пошевелился.

Заложники все еще выбирались из зала. Дети выходили через окно, поднимаясь по телу полной старухи. Один за другим они карабкались по ней, на секунду возникая в окне и исчезая в нем. Пути летели во все стороны, Казбек понимал, что сейчас их могут убить.

Он прижал Астрамаза к себе руками, пробираясь в тренажерный зал. Он видел, что мальчик весь в крови. Казбек осмотрел себя, его левое предплечье было словно срезано лопатой, кровь текла из раны, сквозь правую руку пуля прошла навылет.

Он почувствовал слабость. Он понимал, что если кровь не остановить, он умрет. Взял кусок оранжевой занавески и наложил на рану, пытаясь остановить кровь. Его голова была ранена. Закончив с руками, он завязал повязку на голову.

В этой комнате было три окна, и все три зарешечены. Они были в ловушке.

В тренажерном зале сидело человек 12, среди них – Лариса Кудзуева со своей семьей и Сармат, младший сын Боллоева.

Во время взрыва Лариса находилась у входа в тренажерный зал. Она упала на пол вместе с Ибрагимом, одним из террористов, он казался ошарашенным:

-Это вы взорвали бомбы?

-Нет, это сделали ваши, – ответил он.

Ибрагим отсоединил контакты бомбы и осторожно положил их на пол:

-Смотри, чтобы дети не трогали! – сказал он и ушел.

В подсобке лежали рюкзаки и сумки террористов, порывшись в них, Лариса нашла леденцы, сухофрукты, печенье. Она раздала еду детям. Кто-то из них спросил:

-Где моя мама?

-Сейчас я - ваша мама, - ответила Лариса. – Сидите и ешьте.

Казбек лежал на спортивном мате, изо всех сил стараясь оставаться в сознании. Все его повязки уже пропитались кровью.

Стрельба за окном продолжалась. Казбек понимал, что скоро солдаты начнут метать гранаты в спортивный зал. Рядом сидела Ирина. Из её ушей текла кровь. У нее была сломана ключица. Здание, словно, подскочило от взрыва. В этот момент Казбек отключился. Он успел запомнить лицо Ирины, её прекрасные теплые глаза, её мягкие щеки. Она была прекрасна.

-Не умирай! – произнесла она.

13:25. Спортивный зал.

Ирина Нолдикойева пролежала двадцать минут на полу, укрывая сына своим телом. Ее племянница, пятнадцатилетняя Вика Дзуцева, лежала рядом с Аланой в своем синеньком сарафанчике. Малыши были одеты только лишь в одни трусики. Во время первого взрыва они спали - это их и спасло.

Огонь уже подступал к потолку.

Шрапнель угодила Ирине в ногу, шею и челюсть. Она плохо соображала и не могла понять, что ей делать. Над ее головой летали вертолеты, и она опасалась, что какой-нибудь из них потеряет управление и врежется в стену. Она видела, как уводят других заложников. Спортивный зал заполнялся дымом и огнем.

Абдулла вошел в зал, ища глазами живых:

-Уходите! Все кто живы! – он встретился глазами с Ириной. – И вы тоже!

Ирина взяла Казбека за руку и попросила Вику взять Алану. Тела умерших, разметало по коридору настолько, что Ирина с детьми не могла даже наступить на пол. Несколько раз, они поднимали детей над останками, чтобы пройти.

Ирина зашла в столовую, там было человек 20 заложников, все они были ранены. Какая-то девочка подошла к ней, оторвала часть её длинной юбки и перевязала ей кровоточащую ногу.

Около 14:00. Кабинет учителя физкультуры.

Поскольку в здании школы № 1 находились вооруженные террористы, спасатели и военные не могли проникнуть внутрь.

В момент первого взрыва два Т-72 стояли на улице Коминтерна, с восточной стороны здания. Но экипажи танков были совсем не готовы к этому, а потому находились в том же замешательстве, что и местные жители, не зная, что им делать.

В пятиэтажке напротив снайперы высыпали на балкон, пытаясь понять, что происходит. Они открыли огонь по школе, стараясь тем самым прикрыть бежавших заложников.

Солдаты, стоявшие в оцеплении, бежали к школе, карабкались внутрь, чтобы продолжить борьбу.

По периметру здания живой кордон составляла осетинская милиция, призывники, местные мужчины с винтовками в руках - они не знали, что делать, куда бежать. Кто-то приказывал отступать, кто-то наоборот кричал, чтобы они начинали стрелять. Наконец, стало понятно, что главное сражение началось, и мужчины двинулись вперед, поднимая выстрелами столбы красной пыли и мусора.

Наконец, по прошествии часа, стрельба начала стихать. Кто-то из террористов был ранен, кто-то убит. К этому времени весь спортивный зал уже был покрыт языками пламени. Оставшиеся террористы спрятались в школьной столовой, окна которой были зарешечены.

Заложники стояли у окон, как живые щиты, в это время Ибрагим вернулся в тренажерный зал, чтобы забрать скрывавшихся там заложников. Казалось, ему нет и 25, он был одет в футболку, поверх которой были пристегнуты боеприпасы. Он вошел в комнату и закричал, чтобы все уходили. Почти все заложники лежали на полу, Казбек истекал кровью, никто из них даже не пошевелился.

-Уходите! Крыша горит!

-Ты иди, а мы останемся здесь, - ответила Лариса.

-Крыша сейчас упадет!

Лариса испугалась, что если они не послушаются Ибрагима, он убьет их. Она собрала детей, чтобы идти; они шли за Иваном Кониди, учителем физкультуры. Ибрагим показывал им, как нужно идти, чтобы пули не задели их, и они, низко пригибаясь к полу, пошли в столовую. На них сыпался горящий мусор. Крыша горела.

Мадина вела за руку троих детей, но мальчик вдруг вырвал свою руку и скрылся среди трупов.

Ибрагим вел их, заставляя подниматься с пола и идти за ними тех, кто был ещё жив. В дальнем конце зала он зашел в кабинет тренера, чтобы через окно посмотреть, что происходит снаружи. Когда он повернулся, Иван схватил его винтовку своими, несмотря на 70 лет, ещё сильными руками:

-Отпусти детей! – прокричал он.

-Иди вниз или я убью тебя! – сказал террорист.

Какое-то время они продолжали бороться, вырывая винтовку из рук друг-друга. Какие-то спортивные снаряды летели на пол. Наконец, старик упал, держа винтовку. Ибрагим одним движением схватил пистолет и выстрелил ему в грудь, после чего наклонился, взял винтовку и приказал всем идти вниз.

Они шли по коридору, когда Кира Гулдаева, закричала что-то Ибрагиму из спортзала, и пока он оборачивался, она успела кинуть своего внука Георгия в классную комнату напротив и вбежать туда следом за ним.

Лариса и Мадина пришли в столовую.

Сколько же ужасных минут прошло! Начиная с момента захвата заложников и заканчивая убийствами и взрывами. Но самое худшее, самое страшное, наступило сейчас.

Женщины стояли у окон, размахивая красной тканью, но их никто не видел, пули пробивали стены, пыль и дым занавесили комнату. На полу лежало битое стекло, красное, от пролившейся на него крови. Террористы не разрешали заложницам отходить от окон. Лариса прижала к себе сына, Мадина держала двух других детей, которых они взяли с собой из тренажерного зала, они попытались пробраться на кухню, где уже находилось, по крайней мере, 20 других заложников. Две девочки пытались залезть в кастрюлю для супа. Мертвые женщины и дети лежали здесь на полу, Лариса с детьми тоже легли.

Третий час. Тренажерный зал.

Казбек пытался прийти в себя, но у него плохо получалось. Он уже падал в обморок, но Астрамаз привел его в чувство, вылив воду ему на лицо. В комнате находилось человек 12, но только трое из них были взрослыми, и только он был мужчиной. Про них забыли, но они были живы.

Звуки битвы доносились снаружи.

Из-за решеток они не могли выбраться, тогда Ирина написала на куске бумаги помадой «ДЕТИ» и начала размахивать ею за окном. Казбек просунул голову в окно:

-Здесь дети, не стреляйте, - прокричал он.

В окне он увидел окружного прокурора, их взгляды встретились:

-Алан! – сказал Казбек.

Прокурор подбежал к окну:

-Что мы можем сделать?

Вместе с Аланом был человек с винтовкой, который встал у двери, на случай если террорист вернется. Несмотря на то, что Казбек был слаб, у него хватило силы передать Алану гантель, с помощью которой они разогнули решетку. Сначала Ирина передала детей, среди которых была ужасно обгоревшая девочка, потом они и сами выбрались наружу.

Когда Казбек вылез из окна, мимо них мчались солдаты, они бежали к другому выходу. Огонь уже охватил всю крышу. Казбека положили на носилки, он опустил голову и потерял сознание.

Детей передавали по цепочке из рук в руки, Астрамаз наконец оказался на руках у Славика, своего дяди, лицо которого было ему знакомо. Славик потряс его на руках. Астрамаз понял, что он спасен и сказал:

-Я хочу колы! Папа обещал купить мне целый ящик!

14:00 Столовая.

Ирина Налдыкойева и ее сын спрятались в классе. Но террористы нашли их и там, заставив идти в столовую. Комнату переполняли заложники - полуодетые, грязные, обгоревшие и оглушенные, умирающие от жажды, раненые пулями и осколками бомб люди. С трудом узнав в лежащей у окна девочке со свалявшимися волосами свою племянницу, Ирина спросила её:

-Где Алана?

-Вот она, - ответила Вика, указывая на раздетый свернувшийся под столом комочек.

Солдаты вели огонь по школе.

Ирина схватила детей и, тяжело дыша, с трудом доползла до огромной морозильной камеры. Один из террористов пододвинул к ним ведро с водой, дети накинулись на него и начали жадно пить. Когда наступила её очередь, Ирина сделала несколько глотков, пытаясь утолить жажду. Но у нее ничего не получилось, вся вода, что она пила вытекала, смешиваясь с кровью, через рану у нее на шее. Сделав ещё несколько попыток, Ирина поняла, насколько бессмысленно пытаться напиться в её положении и отодвинула ведро.

Она огляделась - рядом лежало не меньше шести мертвых детей, ей стало ясно, что находиться тут смертельно опасно. Ирина забралась вместе с детьми под раковину, укрыв их своим телом. Над ними летали пули, некоторые рикошетили о рамы и железные решетки и пролетали совсем рядом с ними. Одна пуля попала в раковину, под которой укрывался её сын.

Другие дети прятались среди шкафов, кастрюль, сковородок, прочей посуды.

На полу неподвижно лежал террорист, его открытый рот блестел золотом зубов, казалось, он мертв. Но вдруг он поднялся и начал стрелять.

У двери столовой, рядом с окном стояла Лора Каркузашвили, справа от нее в проеме окна Аида Арчегова. Пуля угодила Лоре в грудь, в тот же момент она рухнула на пол и больше не шевелилась, Аида, размахивая куском занавески, продолжала кричать. Снаружи в окно хлестал свинцовый град. Абдулла, пригибаясь, стрелял в окно, из угла палил окровавленный Ибрагим.

Мальчик, лежавший на подоконнике вдруг сказал Аиде:

-Я не хочу умирать, - и тогда она попыталась незаметно опустить его на пол, но Абдулла понял её хитрость и подошел к ним.

Почти двадцать минут пули щадили её и ребенка, но, наконец, случилось то, что должно было случиться. Чудовищная боль обожгла всю левую часть её лица. Голова дернулась назад. Пуля снесла ей нижнюю челюсть. Она взглянула на Абдуллу, прикрывающегося ею:

-Теперь я могу присесть? Мне как-то нехорошо.

-Мне плевать, что тебе нехорошо! – рявкнул он. – Хочешь жить, стой.

У нее закружилась голова или то, что от нее осталось.

Грянул взрыв.

Аида упала.

Рядом с ней вперемежку лежали убитые и раненые. С улицы доносились грохот и скрежет, возле забора школы возникла башня Т-72, выплюнувшая молнию из своего чрева. От удара здание содрогнулось, с потолка посыпалась штукатурка, похоже было, что снаряд угодил в соседнюю комнату.

Середина дня. Спортивный зал.

Оттесняемые огнем наступающей пехоты, террористы покинули спортзал, место, где они удерживали более тысячи человек, помещение, опутанное бомбами, - теперь они уже не контролировали его. С крыши по потолку заскользили языки пламени. Огонь начал пожирать комнату. Мертвые и тяжелораненые, почти обнаженные люди, устилали весь пол.

Какое-то время почти никто не двигался. Потом учительница начальной школы Марина Канукова, притворявшаяся мертвой, зашевелилась, за ней еще одна девочка, третьеклассница, лежавшая рядом.

Жара стала совсем невыносимой.

Марина услышала, что кто-то говорит им ползти в безопасное место. Но тела лежали так плотно друг к другу, что проползти через них было невозможно. Поэтому, взяв ребенка за руку и, пригнувшись к полу, она, переступая через мертвых, двинулась к подсобке, там уже находились солдаты и местные. Они помогли ей выбраться во двор. За ее спиной обуглившиеся куски горящей крыши падали на раненных и мертвых. Воздух наполнился запахами жженой пластмассы и горелой плоти.

Сопровождаемый спецназом, БТР-80 приблизился к спортзалу с западной стороны. Восьмиколесная бронированная машина с 14,5 миллиметровым пулеметом в орудийной башне направилась к той самой двери, в которую три дня назад загнали всех заложников. Беспрерывно стреляя, БТР протаранил её.

Солдаты и местные побежали на крики, раздающиеся из туалета, и стали вытаскивать оттуда кричащих, обезумевших заложников, измазанных кровью и экскрементами.

Со всех сторон в спортзал, вся баскетбольная площадка которого была усеяна трупами, неслись военные.

Стало ясно - штурм опоздал.

Середина дня. Столовая.

Выжившие забились в углу около подсобки для мытья посуды, человек двадцать пять втиснулись в крошечное пространство. С улицы по-прежнему неслись пули. Внезапно треснула стена и из нее наружу вывалилась железная решетка – в зал ворвались три бойца спецназа.

Три крепких парня с автоматами в бронежилетах и шлемах пробирались среди мертвых и раненых по осколкам стекол и стреляным гильзам. У одного из них по руке стекала кровь:

-Где эти ублюдки? - вполголоса спросил он.

Дверь в кладовую распахнулась. Там стоял Ибрагим. С двух сторон грянули очереди. Ибрагим на миг укрылся за дверью, а затем вновь появился уже с гранатами в руках. Пули попали в террориста, но до того, как упасть, он успел бросить гранаты.

То, что происходило дальше, казалось, было снято замедленной съемкой.

Лариса успела разглядеть гладкий металлический овал гранаты, размером с лимон, пока та летела мимо неё. Граната упала на пол и отскочила от кафеля в сторону солдат. Сына Лариса укрыла собой, а дочь не смогла. Все, что Лариса успела сделать для девочки – это выставить свою руку перед её лицом.

Ручная граната – это небольшой заряд взрывчатки, заложенный в металлический корпус. Взрыв происходит с двухсекундной задержкой. Когда граната взрывается, ее корпус, превращаясь в шрапнель, устремляется во все стороны со скоростью сотен метров в секунду. Потом следуют ударная и тепловая волны. Смерть настигает человека мгновенно в радиусе 15 метров. Комната в которой они находились была не более пяти.

После взрыва, Ларису обволокла ватная тишина. Только сильно звенело в ушах, как будто невероятно громко чокнулись хрустальными бокалами. «Как же легко умирать», - пронеслось у неё в голове.

Но она не умерла. Медленно, будто во сне, она дотронулась рукой до сына... Живой…

-Мама, - сказал он. – Мамочка...

Осколки впились ей в правую часть лица, порвали, и искорежили правую руку. Лариса не хотела, чтобы мальчик видел, что с ней случилось. Она отвернулась, закрыв лицо. Кончики пальцев коснулись окровавленной плоти и острых осколков кости, настолько острых, что о них можно было пораниться. К ней подползла дочка. Лариса потеряла сознание.

Учителю рядом с Ларисой оторвало ногу.

Один из спецназовцев погиб.

Погибли все дети, которых привела Мадина.

Погибли учитель и сосед Ларисы.

Все вокруг напоминало кромешный ад.

Лариса тоже казалась мертвой, но Мадина обнаружила у нее пульс.

В это время появились другие спецназовцы. Они велели тем, кто может идти за ними.

-Моя мама еще жива, - сказала Мадина.

-Мы позаботимся о ней, - сказал кто-то из солдат. Мадина взяла на руки брата и передала его через окно на улицу. Ей помогли выбраться. Вдвоем они побежали домой. Они были спасены.

В подсобке дрожали стены, но Ирина Налдыкойева по-прежнему укрывала детей, прижимая их к полу. В малюсенькую комнату вело две двери, и через минуту в проеме одной из них, появилась голова человека в шлеме. Это ползком двигался спецназовец. Лицо его было покрыто крупными каплями пота. Ирина поняла - русские уже в школе. Дети, прятавшиеся среди посуды, тоже поняли это и устремились наружу.

Ирина вместе с Казбеком и Аланой прошла мимо искореженных тел к окну. Передав детей, она сама выбралась на улицу. Постояв на траве и глотнув осеннего воздуха, она неуверенно побрела по улице Коминтерна за угол дома. Поняв, что она не представляет, где могут быть её дети, Ирина опустилась на землю. Кто-то подошел и увел ее за руку.

 

Вечер. Классная комната.

 

Все это время, пока стрельба то усиливалась, то утихала, Кира Гулдаева пряталась в классе, куда ей удалось попасть вслед за внуком Георгием.

У стены стояли шесть «Калашниковых». На полу валялся камуфляж. Все стены были в кровавых подтеках. Кира прижала Георгия к себе и проверила - не ранен ли он. Кровь сочилась у него из спины, ягодиц и ступни. Кире досталось куда больше: две слепые раны и одна сквозная. Ей обожгло и изранило шрапнелью плечо.

Она еще долго сидела, боясь, что террористы могут вернуться.

-Оставайся здесь, - наконец сказал она мальчику, и поползла к двери.

Русский солдат стоял в коридоре. Посреди хаоса их взгляды встретились. Он стремительно направился к ней. В тот момент, когда он подходил к ней, грянул выстрел. Пуля попала ему в голову. Солдат, шатаясь, шагнул в комнату, выронил оружие, схватился за шлем и упал. Кира доской отвела от себя дуло уставившегося на нее автомата.

За первым солдатом появился второй и прислонился к стене. Он тоже был ранен.

-Лежите, - сказал он и начал перевязывать себе ногу. На шее у него был микрофон, в который он бросал короткие, четкие фразы. Военных становилось все больше, контроль над школой был взят.

Положив Киру и Георгия на носилки, они передали их через окно. Но те, кто нес их, споткнулись и выронили Киру на землю:

-Где мальчик? - закричала она. - Где мой мальчик?

Вечер. Столовая.

Лариса Кудзуева очнулась, она не знала, сколько времени провела без сознания, лежа на полу. Заложники вокруг нее были мертвы. Она попыталась пошевелиться, но правая рука будто была придавлена. Большей части лица не было.

Солдаты не обращали на нее никакого внимания, думая, что она мертва. Осознав, что контроль над комнатой взят, она немного успокоилась. Один из солдат наклонился над ней. Лариса пыталась разглядеть его фигуру, это было трудно, все плыло. Она подняла левую руку, чтобы смахнуть кровь, заливающую глаза. Солдат очень удивился, когда понял, что она жива.

-Девушка, потерпите, - сказал он. - Сейчас носилки принесут.

Его голос показался ей очень добрым. «Если он называет меня девушкой, несмотря на то, как я выгляжу - думала она, - значит, я потерплю». Она снова отключилась.

Поздняя ночь. Палата госпиталя. Владикавказ.

Николаю Албегову, водителю грузовика, было шестьдесят шесть, он стоял в дверях палаты и смотрел на свою невестку. Худенькая фигурка Ирины Налдыкойевой, лежала на кровати. Ее голова и шея были забинтованы, сознание, словно после укуса змеи, было одурманено обезболивающими.

На Беслан и Владикавказ опускался новый кошмар. Морги Беслана были переполнены, тела складывали на траве. То же было во Владикавказе. Побег заложников во время штурма и чудесное спасение некоторых из них были столь неорганизованными и беспорядочными, что многие семьи не могли узнать - живы их дети, мужья, жены или нет. Люди слышали о почерневших, обгоревших останках, погребенных под крышей спортзала. Живые бродили среди неопознанных тел, с ужасом в сердце, боясь узнать в них своих родных и близких.

Ирина родила Николаю внуков. Каждый день она крутилась по хозяйству, как белка в колесе. Но Николай придерживался традиционного для Беслана уклада. Он был хозяином, старшим в своем доме. Ирине не дозволялось обращаться к нему. Она никогда не начинала говорить с ним первая. Никогда они не обнимались.

Он стоял в дверях, в костюме, жилистый пожилой мужчина с сильными руками, рассматривая женщину, которая пришла в его дом девять лет назад. Он пока еще не знал, что случилось в школе. Но она вывела оттуда его семью. Слезы текли по его темному морщинистому лицу. Он подошел к её постели, нашел на лице место, единственное не закрытое повязкой, и поцеловал.

4 сентября. Вечер. Госпиталь Владикавказа.

Врач осмотрел Ларису Кудзуеву. Её уже дважды оперировали, она по-прежнему оставалась в коме. Осколки пробили в ней множество ран; переливаемая кровь вытекала. Давление падало. Она была при смерти. Госпиталь был переполнен людьми, и, в конце концов, судьба Ларисы решилась. Медсестры помыли ее и повесили бирку на большой палец ноги.

Но Лариса Кудзуева не умерла. Спустя несколько часов, другой врач нашел ее живой там, где ее оставили умирать. Вскоре в тот же день ее прооперировали снова.

У нее отсутствовала значительная часть глазницы. Правая половина лица была раздавлена. Рука была сломана в трех местах. Сломан средний палец. Бок, пострадавший от взрывной волны и шрапнели болел и ныл. К счастью, раскаленный металл не задел артерию и пощадил правое легкое. К рассвету ее состояние стабилизировалось.

Она с трудом пришла в себя. Хирург решил провести простой тест.

-Когда Ваш день рождения? - спросил он.

-Четырнадцатого, - ответила она.

-Какого месяца?

-Мая, - сказала она. Это было правдой. Но неполной.

-Забудь этот день, - сказал врач. - Твой день рождения – четвертого Сентября.

Эпилог.

Захват Беслана унес больше жизней, чем какой-либо другой террористический акт, кроме теракта 9 сентября. Действия террористов и, плохо организованная спасательная операция унесли жизни 331 человека, (еще 31 террорист был убит). Среди погибших – 186 детей и 10 спецназовцев, чье мужество и отвага были не замечены по вине некомпетентных контртеррористических действий правительства. Более семисот людей было ранено, большинство из них - дети.

Захват завершился без намека на победу военных. Вера в правительство, и в способность спецслужб защитить своих граждан пошатнулась. Исчезла и симпатия к борцам за независимость Чечни. Некоторые чеченские боевики-сепаратисты, клявшиеся в верности Басаеву, засомневались в разумности подобных действий. Хотя подпольное правительство повстанцев, не отмежевалось от Басаева, назначенного первым заместителем премьер-министра в 2005 году, пребывание его на таком посту, невзирая ни на какие партизанские подвиги, позорит и дискредитирует сепаратистов.

Российские и североосетинские власти начали открытые расследования, которые пока только привели к неубедительным выводам и повлекли за собой обвинения сокрытии информации со стороны выживших и потерявших близких. Ложь чиновников, упорство, с которым утверждалось, что захвачено было всего 354 заложника, и отрицание того, что Т-72 стреляли по школе, когда заложники были внутри, еще более настроили людей против власти. Остается неясным, и в свою очередь порождает дополнительные слухи, что послужило причиной первых двух взрывов и пожара в спортзале. Имеющиеся данные позволяют предполагать, что разрушения и большинство человеческих жертв были вызваны бомбами террористов. Также непонятно, что было причиной взрыва шахидки. Также противоречия вызывают следующие вопросы: получали ли террористы в Беслане какую-либо помощь, было ли заранее спрятано оружие в школе, сколько было террористов, и удалось ли кому-нибудь из них скрыться. Треть террористов не опознана, их имена официально не названы. Ибрагим был убит. Но множество заложников, включая Ларису Кудзуеву и Казбека Мисикова, изучили фотографии мертвых террористов и утверждают, что Али, ранее известный как Баисангур, и некоторые другие отсутствуют среди убитых, и в день штурма их никто не видел.

Почти все выжившие заложники остались в Северной Осетии, многие продолжают лечение, включая Ларису, которая прошла через четырнадцать операций к началу апреля 2006 и еще две предстоят.

Аида Арчегова, которая стала живым щитом для террористов, была спасена. Уже потом она узнала, что её сын Сослан успел бежать. Ее лицо восстановили, при помощи имплантированной кости из бедра. Она больше никогда не видела мальчика, который лежал на окне рядом с ней, и она не знает жив ли он.

Сармат Боллоев выжил.

Лора Каркузашвили погибла на месте, ранение в грудь оказалось смертельным.

Алина Кудзаева, жена Аслана Кудзаева, выпрыгнувшего из класса литературы, была освобождена вместе с девятнадцатимесячной дочкой и другими кормящими матерями. Останки ее матери, Тины Дудяевой, которая закрыла собой Дзеру, девочку, звонившую в колокольчик на школьной линейке, были найдены в спортзале.

Альберт Сидаков, не решившийся прыгать вместе с Асланом, был убит, как и оба сына Руслана Бетрозова, мужчины, который переводил инструкции террористов.

Фатима Цкаева, которая осталась со своими детьми, погибла, как и её дочь Кристина. Макара, трехлетнего сына Фатимы, спасли.

Карена Мдинарадзе, чудом избежавшего казни, допросили в больнице. По мнению прокуратуры он мог быть одним из террористов, переодевшимся заложником. В последствие все обвинения с него были сняты. Ему сделали искусственный глаз, который даже вблизи выглядит, как настоящий.

Казбек Мисиков и его семья спаслись. После ранений рука Казбека по-прежнему болит - ему дали инвалидность. 22 января 2006 года его жена, Ирина Дзуева родила третьего сына, его назвали Эльбрус, как и его отца, в честь горы, что возвышается над всем Кавказом.

 

 

 

В переводе статьи с английского языка принимали участие:

Александра Курицкая

Андрей Крамеров

Перевод от SHORTLY AFTER DAWN. CHECHNYA. до EVENING. THE EXECUTION ROOM - Станислав Осташевский.